— Почему-то мне кажется, что для недозрелых этот путь закрыт, — признался я в невесть откуда взявшемся ощущении.
— Что значит, закрыт? — резко повернулся ко мне Президент. — Может быть, тот, кто не готов, не вернется в мир сей? Или не попадет в тот? Что ожидает незрелого — смерть или разочарование?
Ответов у нас не было. Их можно было получить только в эксперименте. Но если есть риск, имеем ли мы право его продолжать?
Политик умел загнать оппонента в угол.
— Ладно, — заключил он, — дорогу осилит идущий. Топтаться на месте мы уже не можем. Тем более зная, что человек вечен… Я пошел, труба зовет, а вы снимите защиту со всего, кроме непосредственно себя и аппаратуры, дабы луддиты не разбушевались. Сильно подозреваю, что таковые уже нашлись, и строгают дубинки. Институт должен продолжить нормальную работу. Он ведь не только на вас двоих держится?
— Разумеется, — ответила Елена Владимировна, — у нас много интересных ученых.
— А вы, — усмехнулся наш мудрец, — как говорится, будьте проще, и народ к вам потянется, не надо пугать народ.
— В вас будут стрелять, — вдруг сообщила Лена.
Президент с интересом посмотрел на нее.
— И когда же?
— Через две недели, — уверенно ответила она. — На международной книжной ярмарке у стенда научной фантастики.
— Издательство «Снежный ком», — уточнил я, разглядев логотип на обложках книг.
— И у них получится? — не на шутку заинтересовалась будущая жертва.
— Убить вас — нет, — серьезно ответила Лена. — Но ваша инсценировка ранения будет смотреться очень убедительно.
— Инсценировка? Зачем? — удивился Президент.
— Чтобы убедить народ, что вы по-прежнему плоть от плоти его, а не монстр неуязвимый, — пояснила Елена Владимировна.
Теперь и я четко видел эту сцену. Очень красочно! Удар пули о границу миров, разрыв мешочка с кровью, падение, растерянные телохранители, как всегда, не сумевшие защитить того, кого были обязаны защищать. Поваленные книжные стенды, паника…
— Вот оно как, — слабо улыбнулся Президент. — А вы, оказывается, Кассандра… Впрочем, нет, Кассандру никто не слушал, а я все принял к сведению и исполнению.
— Да и вы оракул, — усмехнулась Лена.
— Теперь да, — кивнул он. — Потому и принял к исполнению… Спасибо!.. Все-все-все! Уехал. Будем на связи. Вот вам мой телефон, протянул он мне навороченный аппарат. — Канал защищен. Потом будет и второй. Работаем, коллеги!
И быстро покинул помещение, по пути отключив защиту на входе. Пожалуй, он прав: чем дольше мы шарахаемся от мира, тем активней он будет шарахаться от нас.
В коридоре послышался удаляющийся радостный топот, за окном замурлыкал мотор. И правительственный лимузин покинул институтский двор. Мы знали, что Президент уже сделал категорические распоряжения относительно нашей безопасности. Неизвестно — дошли ли они до всех исполнителей и всеми ли были приняты как руководство к действию? Посему мы не торопились покинуть сию юдоль науки. Нам было еще чем заняться, например, скинуть информацию по путешествию в мир иной нашего высокого гостя и закрыть допуск к ней кого бы то ни было. А это значит, как он и хотел, удалить ее с институтских серверов. Персональные флешки, кроме нас, никто открыть не может. Уж до этого-то техника информационной безопасности доросла. И, естественно, превыше человеческих и, пуще того, исследовательских сил — не поинтересоваться духовным путешествием Президента. Вдруг что-нибудь новенькое обнаружится, не сюжетно, а феноменально?
Мы, как чуяли! Даже не «как», а просто чуяли, ибо обнаружилось!
Дух завис над разрываемом сородичами трупом тираннозавра. Смачная картинка! Кинжалозубые пасти хищников выхватывали из жертвы громадные шматки мяса и, довольно взрыкивая, чуть прожевав (а что долго жевать, когда зубов много и каждый остр?) заглатывали их. И ныряли за следующей порцией.
Дух в первый момент недоумевал — никак не ожидал ощутить себя в роли жертвы, но быстро сообразил, что, увлекшись погоней, случайно оказался на чужой охотничьей территории. Он бы и сам не простил такого чужаку… Вонзив зубы в жертву, охотник на несколько секунд оказался беззащитным, за что и поплатился. Травоядная жертва валялась в стороне, никого не интересуя. Ее очередь наступит позже. Все правильно, все справедливо — таков закон жизни… Но вдруг тираннозавр ощутил в себе кого-то другого. Или это кто-то другой удивленно обнаруживал в себе тираннозавра? И у каждого из них была своя правда и своя справедливость, которые пытались найти гармонию, без коей единства не достичь. А как без единства существовать единому, хоть и многодушевному духу?
— Х-ха! — воскликнул я. — Вот где причина сверхсекретности закопана! Представляю, какой вой поднялся бы, стань это достоянием СМИ! Президент — тираннозавр! Он у нас пока еще не тиран, но и не размазня. А тут такая генетика! Ладно бы еще тираннозавр-победитель! А то полный неудачник…
— Да уж, — согласилась Леноша. — Уничтожать эту информацию нельзя, но возможность идентифицировать ее как имеющую отношение к Президенту мы обязаны, я полагаю.
— Согласен, — поддержал я. — Сейчас займусь.
Тем временем продолжалось президентское «хождение по душам» и соответствующим им мукам. Если просматривать это в режиме «on-line», то и тысячи жизней не хватит, поэтому пришлось переключиться на голографическое считывание информации одним «снимком». Оказывается, мы оставались достаточно плотно соединенными со своими духами, и эта возможность была нам доступна, что тоже примечательно и замечательно. Неужели достаточно одного контакта, чтобы связь осталась навсегда? Очень хотелось на это надеяться, но такое было бы уже слишком. Потому постоянно возникал вопрос: когда же это кончится? Не с ужасом в голосе, а с надеждой, что — никогда. К хорошему, как известно, привыкаешь быстро и почти навсегда.
Теперь мы знали о духовной истории Президента практически все, но даже тени мысли использовать это каким-либо образом не возникало. Совершенно иной алгоритм мышления. Не конкурентный, а интегральный.
Выходили мы из института с некоторым внутренним напряжением, хотя точно знали, что ничего с нами не случится. Не предполагали, а именно знали. Интереснейшее мировосприятие, словно два видеоряда сразу видишь: то, что происходит в общечеловеческом «сейчас» и то, что происходит в будущем. На самом деле, для нас все было наоборот: «будущее» — это сейчас, а «сейчас» — это прошлое. Очень удобно для исключения нежелательных контактов любого рода.
Сопровождающие лица обнаружились сразу. Они и не скрывались, но и не навязывали своего общения. А нам до фонаря.
Потом недели пошли за неделями, месяцы за месяцами. Но на второй неделе, как и предсказала Леноша, на Президента было совершено покушение. Именно на книжной ярмарке у стенда научной фантастики… Президент прекрасно сыграл жертву, и рейтинг его вознесся на недосягаемую для конкурентов высоту.
Он в долгу перед нами не остался — институт забурлил от научной жизни. Глава государства позаботился о приобщении к нашим исследованиям самых разных специалистов. По нашим субъективным оценкам больше всех ломали голову над нашим феноменом физики, тщащиеся понять и объяснить механизм обмена информацией между мирами. Для нас двух миров вроде бы и не было, ибо оба мира находились в нас. Но физиков мы понимали — субъективные ощущения в формулах не изложишь, а нужны были именно формулы, потому что все субъективное имеет объективные корни. Зародилась в муках психофизика, но полноценные роды хоть какой-нибудь теорийки катастрофически задерживались, и никакие «сечения» — ни «кесарево», ни «золотое» помочь не могли.
Ну, на самом деле, как можно объяснить, что одна и та же сущность способна одинаково воспринимать и «пульс вселенной» в 2*10-18 Гц, и «бешеные террагерцы» полевых колебаний, убийственные не только для биологических, но и для многих физических систем макро- и даже микромира. Как можно было, вообще, их обнаружить? И не только обнаружить, а практически одновременно ощущать. «Одновременно», правда, при отсутствии времени. Точнее при его локализации. Этого же не объяснишь. А физики и психофизики пытались. Честь им и хвала.