Шурик был потрясен.
— Нина! Какой голос! Ты же готовая оперная певица. Я первый раз слышу, чтобы ты пела. И так! Где ты этому научилась?
— Как-нибудь расскажу, когда настроение будет.
О Нинином таланте он узнавал по крупицам. Она обладала сильным, чистым, певучим голосом и абсолютным слухом. С такими способностями ей дорога была в консерваторию. Но характер!
Характер не позволил ей стать оперной звездой. Слишком строга она в своих оценках: "Посвящать жизнь тому, чтобы петь, это не серьёзно". Поэтому, не считая свои способности чем-то достойным внимания, выбрала профессию инженера. А пение стало для неё отдушиной.
Девочкой Нина научилась петь на слух, слушая радиопередачи. Уже тогда она почувствовала, будто открывается какая-то потайная створка в волшебном механизме её сердца, и исходящий из глубины души тонким лучиком свет, набирая силу и превращаясь в чистый, тёплый, завораживающийся звук, изливается вовне. Это пела её душа. Иногда, когда накатывали печаль и тоска, она запиралась в ванной, включала воду, и, думая, что её никто не слышит, пела. В эти минуты, оставаясь наедине с собой, она становилась свободной. Пение стало для неё спасительным клапаном. Домашние знали, что так она переживает невзгоды, и не приставали к ней. Но в этот раз, она пела потому, что её переполняло счастье.
— Шурик, я хочу сказать тебе что-то важное. — Она улыбалась, а в глазах стояли слёзы.
У него внутри задрожала какая-то струна. Он посмотрел ей в глаза.
— Шурик!.. Я тебя люблю!
— Ну, наконец-то, родная моя! А я уж думал, никогда не дождусь.
И, разогнавшись, до приличной скорости, вылез через открытое окно машины из-за руля, и размахнув широко руки в стороны, закричал: "Ура-а-а! По-бе-да!"
Нина сидела, вжавшись в кресло, белая как мел.
— Ненормальный, прекрати!
— Что ты говоришь? — вернувшись на место, как ни в чём не бывало, спросил Шурик.
— Говорю, что мне достался ненормальный муж!
— Прости, любовь моя….