– Это естественный отбор. Мы не имеем права идти наперекор судьбе.
Может, ей самой не нравится такой расклад событий. Судя по её стальному тону и тому, как крепко она сжимает стаканчик с кофе. Она просто старается не думать об этом. Слава Богу, работы настолько много, что нет времени на пустые и ни к чему не приводящие размышления. Есть ли доля смысла в словах этого юнца? Не её дело.
– Только если у этого человека нет денег. А деньги решают судьбу.
Он все никак не унимается, она тяжело вздыхает. Почему ей надо было выйти за кофе именно в этот момент? Почему именно она попала в плен к этому юному борцу за справедливость? К этому идеалисту чертовому. Она не осаждает его, хотя терпение её начинает трещать по швам.
– Мы не можем помочь всем. Мы вынуждены выбирать. А этот способ – самый логичный и самый естественный. И гуманный. (Она почему-то подчёркивает именно это слово, и взгляд его буквально впивается в глаза юноши.) Я имею в виду: тот, у кого есть деньги, тот и получает заветную вакцину. Какой способ выбора предложишь ты? Отдать тем, кто больше всех нуждается? Все нуждаются одинаково. И нет кого-то – кто лучше и кто хуже. И нет того, кто больше заслужил. А деньги, да. Деньги могут решить. К тому же, для этого проекта нам нужны деньги. Взаимовыгодный обмен. А сейчас мне пора работать, я и так заговорилась с тобой. Впрочем, тебе и самому известно о нашей лотерее…
– Это бесчеловечно.
– Это шанс.
Она разворачивается на каблуках и отправляется в свой кабинет. Может быть, на последних предложениях она слишком явно показала своё раздражение. Скорее всего, он это заметил. Она спиной чувствует, как он испепеляет её взглядом.
Когда Константин только родился, никакой золотой ложки во рту у него не обнаружилось. И дело было вовсе не в том, что у его родителей не было возможности ему эту ложку положить. Дело было в том, что его отец был человеком очень строгих правил и сразу решил, что его сын не должен расти избалованным сосунком, которому достаётся все слишком просто. И Константина с самого детства закаляли и готовили к тому, что он должен всего добиваться сам. Он был сыном одних из самых обеспеченных людей в округе, при этом карманных денег ему доставалось меньше, чем остальным. А все по той причине, что получал карманные деньги он только лишь за отличные оценки, а с учебой у него было туго. Его встречали у школы практически с водителем, а вот позволить себе лишний пирожок в столовой он не мог.
И он бы злился, если бы не был благодарен отцу за такой метод воспитания. Конечно, он пережил немало унизительных минут в школьные годы. Конечно, он впадал в гнев и кричал отцу, что ненавидит его. Конечно, до сих пор пор его отношения с родителями можно назвать натянутыми. То есть, он стабильно им звонит в другой город, где они живут. И даже на некоторые праздники старается их навещать, но атмосфера в эти дни в доме не самая радужная. Он не может взять в толк, почему они не могут его принять. Он так и не простил им отсутствие нормального детства и все равно безумно благодарен. Всякий раз он хочет поблагодарить их, но наталкивается на снобизм и равнодушие и говорит сам себе, что ничего. В следующий раз. Вот такой парадокс. Всегда в голове нужно держать, что потом может быть поздно. Как и случилось в итоге.
В институт Константин поступал уже сам, прекрасно понимая, что это его выбор и дальше он сам по себе. Впрочем, было чем гордиться. Если в школе он звёзд с неба не хватал, то здесь оказался одним из лучших студентов. Стоило ему только определиться, чем он хочет заниматься. А может быть, он просто везунчик? На самом деле он был человеком, который умеет добиваться своего. Если у него и были недостатки, к примеру, лень, в эти недостатки вкладываться было никак нельзя. Да, он был высокомерным. Да, он был немного заносчивым, да, он всегда был эгоистичным. Но он всегда умел добиваться своего.
– Что ты сделаешь с первым заработанным миллионом? – жеманно улыбаясь, спрашивает у него обильно накрашенная блондинка. Ему уже двадцать три года, он владелец малого бизнеса и, конечно, уверенный в себе ловелас с белоснежной улыбкой. А она всего лишь дурочка из бара.
– Я свой первый миллион уже потратил.
И он ведь даже на лжёт, а девочки из баров так горят в ответ на эти слова, что ему становится немного скучно от того, как все просто. Кстати, в те дни он ещё заканчивал практически каждый свой вечер как минимум парой стаканов виски, да выкуривал по пачке сигарет в день. И ничего. Дьявольски высокомерен, но, черт возьми, обаятелен.
К женщинам он относится потребительски. Но разве можно его в этом винить? Он молод, он успешен, он хорош собой. Женщины сами не позволяли ему вдруг превратиться в охотника. Он бы и рад добиваться, влюбиться. Иногда ему даже нравилось рассказывать этакую печальную историю, как ему хотелось бы зажечься, почувствовать сердцебиение. Захотеть добиться какой-то нимфы. Такие истории просто безотказно действовали на очаровательных наивных куколок, которые уже представляли, что именно они и будут являться причиной того, что у него сердце забьется чаще, чем, когда он бежит утром по набережной. Конечно, не хочет он влюбляться. Конечно, не хотел он семьи. Конечно, ничего он не хотел. И устраивала его подобная жизнь: деньги, путешествия, множество женщин.