— Все хорошо, хорошо, — шептал он ей. — Я был не прав, прости меня, прости, дорогая, милая.
Он тихонько целовал ее мокрые щеки, и она, всхлипывая, понемногу успокоилась, а потом заснула на его руках.
Когда Наташа проснулась, было светло, в окно светило солнце, играя на стенах солнечными зайчиками. Игоря в комнате не было. Она встала, и, накинув на себя рубашку, оставленную им вечером на стуле, пошла искать его. Он стоял у плиты и варил кофе. Кухня казалась сверкающе-белой от яркого ослепительного солнца. Окно было открыто, и веселый щебет птиц заполнял пространство. На Игоре была футболка и спортивные брюки.
— А я чуть не проспал. Мне же в редакцию надо, — весело сказал он. — Так что теперь у нас очень мало времени, и посему извольте, уважаемая принцесса, помочь вашему пажу по хозяйству.
Наташа стала делать бутерброды, и приготовление завтрака доставило ей столько радости! Радость была от всего — от гомона птиц, шума воды из крана, шипения масла на сковородке. И никогда еще мытье посуды не казалось девушке делом более приятным, чем чтение книги.
Предметы быта вышли на передний план, обретая новые значения. Чашки были ценны тем, что из них можно было пить чай, сидя рядом с Игорем и болтая о чем-нибудь. Тарелки, вилки и ложки были тоже важны, находясь на столе, за которым она завтракала со своим любимым. Все освящалось его присутствием. Стало дорого все, что имело к нему хоть какое-то отношение.
«Я ничего больше не хочу, — думала Наташа, — только готовить ему завтрак и ужин, стирать его рубашки, ждать его с работы, чтобы он, вернувшись, мог отдохнуть».
— Наташа, нам пора, одевайся, — сказал Игорь.
Лифт ехал быстро, слишком быстро. Вот бы он никогда не останавливался.
— Ну что, я не разочаровал тебя, Наташа? Можешь не отвечать. Я знаю, что нет, — смеясь, напомнил ей Игорь прежний разговор в лифте.
— А я тебя? — смущенно спросила Наташа.
Они вышли на улицу.
— Куда мне отвезти тебя? — спросил Игорь.
Наташа сказала адрес общежития. Дорогой она опять тайком поглядывала на любимого. Так же они ехали вчера вечером, и каким недосягаемым он казался ей. Как, неужели это было вчера? Казалось, прошло много лет с тех пор, целая вечность, настолько изменилась Наташина жизнь, да и она сама. Подумать только, каким близким стал ей сидящий рядом человек. И как быстро это произошло. Такое впечатление, что она была знакома с ним когда-то давно, может быть, в другой жизни, и был он ей тогда самым родным, а потом она потеряла его, родившись вновь, и сама, не сознавая того, старалась заглушить тоску по нему серьезными делами. А когда она увидела его, она сразу поняла, что он — это тот, кого она ждала и искала. Может быть, подобное происходит и с остальными людьми? Не одна же она на земном шаре полюбила?
И люди тоже стали казаться ей более близкими и родными, чем раньше, ведь они тоже влюблялись, а значит, испытывали те же ощущения, ту же нежность. Как жаль, что столько лет потрачено даром — вдали от него. Она прожила без него целых двадцать два года! И она никогда не узнает малейших подробностей его жизни, так важных для нее: каким он был, когда родился, как научился ходить, как учился в школе, когда впервые влюбился. Влюбился? Разве он мог любить кого-нибудь, кроме нее? Ведь она никогда никого, кроме него, не любила. Что это с ней? Неужели она ревнует?
Да, она ревновала Игоря ко всему, что его окружало с детских лет, — к людям, к увлечениям. Ко всему, чего она не знала и что поэтому отдаляло его от нее. Как ей захотелось увидеть своего любимого маленьким ребенком. Наверное, это был упрямый озорной малыш, который никогда не плакал, даже если падал. Наверное, он смешно хмурил свои бровки, вставал и шел дальше. Боже мой, о чем она думает! Но ей хотелось быть с этим воображаемым малышом-Игорем ничуть не меньше, чем со взрослым. Она бы всегда была рядом с ним, всегда помогала бы ему, если бы ему нужна была ее помощь.
Никогда еще ей в голову не приходили подобные мысли. Как странно. Тем более что это все равно невозможно — оказаться в детстве человека, которого она любит.
Наташа представила берег пляжа, на котором она познакомилась с ним. Яркое солнце, желтый песок, голубое небо и белые гребешки волн, а около воды на песке — маленький мальчик, похожий на Игоря, стоит, сжимая в маленькой руке совочек, и улыбается ей. Ему нет еще и двух лет, он не умеет плавать и знает, что она не разрешает ему заходить в воду, но все равно упорно стремится туда. Тогда она подхватывает его на руки, но он вырывается, выскальзывает из ее рук, сердится и опять бежит к волнам. Непослушный малыш, но она его любит.
Наташа улыбнулась. Что за непонятные фантазии! Ведь если только представить, что это возможно, что она знала бы его таким, каким он был двадцать пять лет назад, то она бы не познакомилась с ним сейчас, и он бы никогда не подарил ей счастья. Она, конечно, была бы счастлива и тогда, но не так. Чего же ей не хватает?
Наташа увидела другую картину. Тот же берег, то же солнце, та же вода, и все так же упрямо лезет в воду настойчивый карапуз. Она, Наташа, вскрикивает и собирается бежать за ним, но кто-то обнимает ее за плечи и прижимает к себе. «Успокойся, милая, с ним ничего не случится. Он ведь похож на меня, он настоящий мужчина», — слышит она знакомый голос. Рядом с ней стоит взрослый Игорь. «Но он же может утонуть, он не умеет плавать», — возражает она. «Пусть учится», — смеется он и целует ее.
Малыш уже стоит в воде, и на его личике нет ни тени страха. Он идет дальше. Сейчас он захлебнется. Но около него уже оказывается Игорь. Он поднимает ребенка на руки и спрашивает: «Испугался, малыш? Не нужно ничего бояться». Он подбрасывает его в воздух и ловит, а мальчик громко смеется.
Девушка вдруг поняла, что это в самом деле возможно. Если маленький Игорь — их сын. Ее и большого Игоря — того парня, что сидит сейчас возле нее. Так вот чего она хочет! Родить ему ребенка. И если любимый не может полностью принадлежать ей, у него много дел, которые все равно будут постоянно отдалять его, то их сын всегда будет с ней, пока не появится другая Наташа, а может быть, у нее будет и не такое имя… Но это случится не скоро, через много лет. Потом молодые люди подарят им внука, нового маленького Игоря, и все повторится сначала, а значит, ее счастье — навсегда.
— Мы приехали, Наташа, — отвлек девушку от мечтаний голос любимого.
Наташа вышла из машины.
— Спасибо тебе, мне было так хорошо с тобой. Я не ошибся, ты оказалась очень нежной. — Он поцеловал ее. — Извини, милая, мне необходимо ехать. Пока!
Машина скрылась за поворотом, блеснув на солнце задним стеклом.
Наташа медленно поднималась по ступенькам на свой этаж. Она все никак не могла прийти в себя после того, что с ней произошло. «Какой сегодня день недели?» — подумала она. Все перепуталось у нее в голове. Она была ошеломлена, выброшена из привычной ей жизни. А теперь она вернулась обратно, но все казалось ей не таким, как раньше. Лестница общежития, коридор, ее комната. Все было знакомое и в то же время какое-то чужое. Какая неуютная у нее комната! Разве так должна жить девушка?
Наташа вспомнила гостиную в квартире Игоря: с каким тонким вкусом она обставлена. Ну и что? Ведь Наташа живет не дома. Будь у нее квартира, она бы тоже позаботилась об уюте.
Да нет, дело совсем не в этом. Просто ее раньше не интересовали такие вопросы. Светлана живет с ней рядом, на одном этаже, но как по-домашнему выглядит ее комната, цветы на полках, ковер на полу, в углу — красивая детская кроватка. Правда, часто в комнате царит беспорядок, который устраивает маленькая Оксанка: разбросаны игрушки, детские книжки… Но отчего-то это не раздражает. От них не хочется уходить. А у нее, у Наташи, — подобие монашеской кельи. Ничего лишнего, все только самое необходимое. Что бы сказал Игорь, если бы увидел, как она живет. Ведь он любит все красивое.
Девушка поняла, что возврата к прежней жизни уже никогда не будет. Этот удивительный парень, так нахально ворвавшийся в ее мир, заставил ее задуматься о многом, что раньше никогда не было для нее открыто. Он распахнул перед ней двери в другой мир, манящий и пока загадочный для нее, но более интересный, чем тот, в котором она жила. Вся ее прошлая жизнь показалась ей серой и тусклой. Правильно ее называли синим чулком, правильно смеялись над ней. Как ограниченна она была. А ведь ее путь казался ей таким верным.