Когда она вышла, в квартире ничего не изменилось. Работы за Дверью затягивались, Лим сидел под наглухо заколоченным окном и не знал, чем себя занять. Он не представлял жизни без компьютера.
Какой-то бес ткнул под ребро, и Ая предложила:
— Хочешь прогуляться?
Лучше бы не спрашивала. Словно зеленую муху в компот подбросила. Выражение лица собеседника сказало все, что он думает по этому бесконечно глупому поводу.
Ая поинтересовалась:
— Ты никогда не выходил из квартиры?
— Выходил. В детстве, пока не выяснилось, кто я.
— Пойдем, — вновь позвала Ая. — Не представляешь, как хорошо на улице.
— Зачем?
Странный вопрос для нормального человека. Для тени — логичный. Зачем выходить, если можно не выходить?
— Весна, — сказала Ая первое, что пришло в голову.
— И что?
— Весна! — с нажимом повторила Ая. — Знаешь, что это?
— Время года. Я видел.
Видел он. Черта лысого он видел, а не весну. Ая выпалила:
— Экран, сколько бы «дэ» в нем ни было, хоть три, хоть десять, передает картинку, а не ощущения. Одно дело плыть по океану, другое — смотреть на него и морщиться от прыскалок с солеными брызгами. Имитация не заменит истинных чувств. Весна — это чувства. Это рождение новой красоты, это предчувствие счастья, которое витает в воздухе и капает за шиворот. Ощущение весны — нечто невероятное, что нельзя увидеть, только пережить. Ты мог много видеть и, допускаю, знаешь о мире больше меня, но поверь мне, ты ничего о нем не знаешь. Что тень знает о солнце, если между ними всегда преграда? Как пауку понять бабочку, если он никогда не летал? Весна — это шанс для каждого начать новую жизнь. Время меняться.
Телефон замигал сообщением — начальство беспокоилось, почему курьер задерживается на объекте.
«Все в порядке, выезжаю», — настучала Ая ответ.
Лим не спускал с нее глаз. Уже не отводил конфузливо, глядел прямо и будто чего-то ждал. В нем что-то изменилось.
— Спасибо, — сказала Ая, забирая пустую коробку, — за разрешение помыться и вообще. Ты хороший. Жаль, что ты тень.
— Я напишу тебе, — вдруг сказал Лим.
Ая на миг прикрыла глаза, и уголки губ провисли в горькой полуулыбке. Паук и бабочка — разные виды, встреча в паутине добром не кончится. Либо летать, либо сидеть внутри.
— Не пиши, — сказала она, уходя. — Я не отвечу. Но если захочешь прогуляться…
Лим стоял, будто оглушенный. Что-то случилось. Он не понимал что.
Входная дверь захлопнулась за девушкой. Практически следом из комнаты вышла и бесшумно удалилась, не глядя в его сторону, бригада техподдержки — им категорически запрещено разговаривать с владельцами помещений, если те не обратятся первыми. По сути — странная оговорка. Чтобы чозок заговорил первым?! Если что-то нужно, он напишет и отошлет.
Лим заглянул в комнату. Стену покрывал новый монитор — его привезли взамен залитого соседями сверху. Это издержки жизни в обычной квартире. В капсуле, о которой мечтал каждый чозок — Член Общества, Зависимый От Компьютера — такого никогда не случится. Капсула, о которой Лим грезил много лет — спасение от внешнего мира.
Спасение? А зачем? В капсуле они с Аей не встретились бы. Во всяком случае — вживую.
Лим метнулся к клавиатуре.
«Ая». Поисковик удивленно замер, приглашая послать, наконец, набранный запрос.
Пальцы зависли над клавишами. Можно подключиться к уличным камерам и проследить за девушкой. Можно узнать о ней всю подноготную. Можно найти дом, где она живет, все профили и аккаунты, старых друзей и файлы, о которых она давно забыла.
Вот, кстати. Лим вошел в меню, и замелькали поочередно открываемые уровни: «Мой компьютер», «Мой дом», «Камера в ванной», «История», «Последнее посещение».
Электронный мозг привычно предложил: «Открыть». Чуть ниже стояло: «Удалить». Курсор на экране задрожал. Сначала стрелка нерешительно поползла вверх, затем уверенное движение уронило ее, а щелчок мыши прикончил.
Весна — время меняться. Лим хочет видеть Аю настоящей, не пиксельной, пусть даже в сверхчетком формате. Она еще только спускается. Он успеет.
Некая внутренняя сила, о которой Лим не подозревал, бросила его к стеллажу для всякой всячины — тот перегораживал ставни, которые наглухо закрывали окно. Паукам окна не нужны. Но он больше не хотел быть пауком.