Саша приехал к назначенному времени в салон, и вот Ирма, администратор, заваривает уже второй чайник фруктовой бурды.
— Давай, наверное, лучше кофе, — предложил в этот раз Легков.
— С «Бейлиз»?
Он бы предпочел с коньяком, тем более ассортимент у них на любой вкус, но после тренировки как-то не логично.
— Просто кофе.
Щёлкнул тумблер, кофемашина утробно заурчала.
— Он говорил, что задержится ненадолго, — проговорила Ирма с сочувствием, глядя на второго соучредителя их салона, с которым, в отличие от первого, общалась исключительно по делу.
— Да уж, — коротко бросил Саша. Он был в курсе даже причины задержки. И только попросил сделать громче музыку. Из колонок звучали Radiohead со своим «Creep». Саша хмыкнул, находя слова трека символичными.
Удаленный звук мотора с улицы начал приближаться и заглох у входа. Никто уже и не ждал, но колокольчик над дверью звякнул. Тим зашел, держа в руках шлем.
— Привет, — подошел к Саше, сидевшему у барной стойки вполоборота и, приобняв, опустил подбородок на его плечо, слегка касаясь кожи фруктовым дыханием. Поцеловал в шею, улавливая запах геля для душа, которым Легков пользуется после тренировки, для спортзала у него другой флакон. — Давно ждешь?
— Достаточно.
— Я два ужина купил в центре. Не тронь мой веганский, — он расстегнул рюкзак и выложил сверток.
— Я не голоден, — ответил Саша, бросив взгляд на бумажный экопакет, с логотипом йога-центра, который теперь с постоянством маньяка посещает Тим, будто универа, студии, постоянных клиентов, бесконечных дополнительных мастер классов по тату ему мало, теперь ещё и индивидуальные занятия йогой до ночи по пятницам.
— Это сейчас. Но через два часа точно захочешь.
— Как предусмотрительно с твоей стороны, котик.
— Я ведь думаю о тебе, детка, даже, когда медитирую, — Тим чмокнул его в щеку и бросил свою кожанку рядом на крутящийся стул, предпочитая не заострять внимание на прилетевшем язвительном «котик». Что Легков не доволен его загруженностью для них обоих давно не новость, но что поделать, такова жизнь — его личная, наконец, наладившаяся реальность, в которой, чего греха таить, Тим счастлив.
— Тогда проходи, я только руки помою.
Но Легков остался ждать у стойки, наблюдая, как Ирма, погасив верхний свет, приводит в порядок бар.
— Переверни табличку на двери, когда будешь уходить, и закрой на ключ, — попросил Тим девушку, включая освещение в малом зале.
— Садись, — предложил вошедшему следом Саше.
— Смотрел фильм «Дантист»? — поинтересовался Легков, устраиваясь в клиентском кресле, обтянутом черной кожей.
— Очень смешно.
Расслабленно откинувшись на спинку, Легков расставил по бокам сидения ноги и начал ждать, пока инквизитор приготовит свой набор.
— Как насчет ремней, Док?
— Я уверен, ты был бы не против, — пропел Тим, подходя к креслу.
— Будет больно? — не унимался Саша.
— Тебе очень, — пообещал мастер, натягивая черные нитриловые перчатки.
Легков хищно улыбнулся.
Тим провернул языком колечко в губе:
— Поднимай, — он подцепил пальцем его футболку на уровне ремня.
Саша задрал край, оголяя плоский, с проступающими кубиками пресс. В ярком освещении кожа казалось глянцевой. Тим провернул колечко снова.
— И молнию расстегни.
Прошелся пальцами по пуговице, а потом и молния на ширинке скользнула вниз. Легков приспустил джинсы.
Прорисованный эскиз был давно готов, и держа его сейчас в руке Тим почему-то выглядел растерянным. Казалось бы, чего он там не видел: ну узкая дорожка русых волос, ну проступающие косые мышцы, черное белье. Ткань бликовала на свету, тонкая атласная ткань на гладкой коже. Он поправил очки.
— Что? — спросил Легков.
— Ничего, — Тим включил акустическую систему, и Саша узнал первый трек в более чем знакомом плей-листе. Откинув волосы назад, Тим сел на свой рабочий крутящийся стул и отрегулировал свет лампы.
Наклонился низко, чтобы сделать перевод собственноручно отрисованного эскиза на кожу от выступа бедренной кости до середины нижнего пресса: любимые Сашины красно-черные птицы в стиле трэш-полька, которые уже жили на его левом предплечье и запястье.
Пальцами обтянутыми черными перчатками он приспустил до линии роста волос резинку черных мини-шорт.
— Он любит чёрный цвет, запах краски, свои колечки и, когда его берут сзади, — Легков наблюдал, как медленно вверх поползла ухоженная бровь. Тим моргнул, будто ослышался, и приподняв подбородок, посмотрел на него поверх очков.
— Я тут вообще-то стараюсь быть профессионалом, если ты не заметил.
Саша любил этот его тон, пассивно-агрессивный.
— Больше ни слова.
— И не смотри на меня.
Легков расслабил плечи и начал рассматривать черный глянцевый потолок.
Тим же смочил бумагу трансферным средством и приложил к месту будущей татуировки, накрыл ладонью, поглаживая. Легков больше не двигался и молчал, но Тим снова посмотрел поверх очков.
— Ты это серьезно?
— Он встает от твоего дыхания, — ответил Саша потолку. — Тебя это будет сильно отвлекать?
Тим перевел взгляд на эскиз, а затем и на четко проступающий под тканью трусов уже совсем твердый член, очень тонкой тканью, настолько, что более чем отчетливо проступили контуры и вены. «Господи-боже», — прошептал про себя, медленно убирая переводку: черные птички сидели на своих «ветках», фактура и штрихи переданы идеально, можно приступать к основной части. Машинка лежала на мобильном столике, уже подготовленная к работе. Он наклонился ниже и подул на птиц, не замечая, что Легков снова за ним наблюдает.
Саша коснулся его лица обратной стороной ладони, отмечая про себя, что этот с недавних пор веган становится совсем прозрачным, а его скулы куда более колкими, чем даже в школе.
— Ты, если продолжишь в том же духе, одни глаза останутся.