На прощанье – ни звука.
Граммофон за стеной.
В этом мире разлука -
Лишь прообраз иной.
Ибо врозь, а не подле
Мало веки смежать.
Вплоть до смерти. И после
Нам не вместе лежать…
Сжала губы и заплакала, не думая о последствиях и не стыдясь своих слез.
17
Надоело. Устала. Надоело. К черту. Надоело. Хватит. Надоело.
Что делать?
Лёка со злостью схватила со стола пепельницу и с силой швырнула её об стену. Через секунду за дверью послышался топот и неуверенный стук.
– Пошли все к черту! – заорала, швыряя в дверь подставку для ручек. – К черту!
Шум стих. Лёка застонала, упираясь лицом в ладони, и закрыла глаза. В последнее время она не могла сдерживать агрессии и злобы. Или нет – не хотела скорее.
Странно всё шло. Странно и пугающе. Марина, Яна, Сергей с Максимом – они как будто образовали кольцо, и с каждым днем оно всё сужалось и сужалось.
Давно уже Марина первый раз призналась Лёке в любви. Давно уже закончились выяснения несуществующих отношений, слезы и полуночные звонки на мобильный. Жизнь сделала очередной виток и вернулась к началу – холодный и отстраненный секс. И ничего более.
Давно уже Лёку перестали волновать мотивы Марининых поступков и её прошлое. Не соперник она, не игрок – так… Стервочка, к тому же глупая и недалекая.
Всё это так, да, вот только почему тогда Лёка не прекратила общения с Яной, Сергеем и прочими? Ведь забросила же идею по добыче информации, и плюнула на все расспросы. Но нет – общается, и даже выучила даты рождений и прочих праздников, и ни разу не позволила себе быть грубой или злой…
– К черту, – Лёка потянулась и сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, – К черту всех. Не буду думать. Не могу. Голова лопнет. Надо просто разорвать этот круг и всё. И, кажется, я даже знаю, каким образом.
Декорации и сценарий были продуманы до мелочей. Праздник. У Лёки дома. Неважно, в честь чего – сюрприз для всех. Нет, не день рождения. Потом всё узнаете. В восемь. Подарков не надо.
Марине – другую версию. Надо поговорить. У меня. В восемь тридцать. Приезжай обязательно.
Антураж – банальный. Бутылку водки на стол в гостиной, простая закуска из итальянского ресторана. Надеть любимые старые джинсы и свитер. Волосы уложить так, чтобы падали на лоб. Таблетка для поддержки сил. И – можно идти встречать первых гостей.
– Здорово таинственным обитателям старых замков! – крикнул Сергей с порога и вручил удивленной Лёке букет красных роз.
– Мы решили всё-таки цветочки принести, а то вдруг ты признаешься, что у тебя день рождения, и мы будем выглядеть дураками, – добавила Яна, целуя подставленную щеку.
– А мы решили прийти с пузырем, это средство на все случаи жизни, – Максим вручил Лёке бутылку текилы и пропустил вперед жену, – Ну не томи, что за повод-то?
– Чуть-чуть позже скажу. Заходите. Хочу вас с одним человеком познакомить.
Подшучивая и смеясь, компания ввалилась в комнату и разместилась на диване и креслах.
– И где этот твой один человек? – спросила Рита. – В туалете прячешь?
– Нет, она чуть позже придет. Серега, ты сегодня на разливе. Давайте по маленькой.
– Давайте лучше по большой, – предложил Максим, – Зря мы, чтоли, такой пузырь перли.
Предложение было воспринято с энтузиазмом. Текилу разлили прямо в водочные стопки, опрокинули привычно – за встречу – и принялись за закуски.
Лёка вместе со всеми шутила, болтала, жевала кусочек лазаньи, и то и дело поглядывала на часы. Она чувствовала, что всё будет не так просто, знала – что-то обязательно произойдет. И не ошиблась.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Собралась, улыбнулась, подмигнула Яне и отправилась открывать дверь. Марина стояла на пороге, одетая в белый плащик и кокетливую шляпу. Как мало осталось в ней от той самоуверенной и стервозной кокетки, что когда-то сидела в Лёкином кабинете! Теперь перед Лёкой стояла женщина под сорок, усталая и какая-то тоскливо-грустная. Красивая – да. Но грустно-красивая. Тяжело-красивая. Больно-красивая.
– Заходи, – улыбнулась Лена. На мгновение ей даже стало жаль Марину. На одно мгновение – не более того.
– Привет… Почему такая спешка?
– Хочу тебя кое с кем познакомить.
– Вот как? – расстроилась. – А я думала, мы побудем вдвоем.
– Обязательно побудем. Только в другой раз. Идем.
Взяв Марину под локоть, Лёка почти насильно затянула её в комнату и кивнула в сторону друзей.
– Знакомьтесь.
Бывает ли тишина осязаемой? Можно ли её пощупать, пропустить сквозь пальцы и попробовать на вкус? Сегодня Лёка поняла, что можно. Все застыли. Четыре пары глаз устремились на Марину. И в оглушительно-потной тишине можно было расслышать биение шести сердец.
Сергей встал на ноги. Сделал шаг. И неожиданно Лёке – впервые за много лет – стало страшно. Что-то очень жестокое и беспощадное было в лице мужчины. Что-то настолько ужасное, что заставило Лёку инстинктивно прикрыть Марину своим телом.
– Вы что, знакомы? – спросила она срывающимся голосом.
Ответить никто не успел. За Лёкиной спиной Марина развернулась и выбежала из квартиры, роняя на пол шарф и спотыкаясь о стулья. Хлопнула входная дверь, стало слышно, как звенит на столе посуда и как Яна тяжело дышит, силясь что-то сказать.
– Да что происходит? – закричала Лена, больше себя не контролируя. – Кто она, мать вашу? Не молчите!
– Она – исчадье ада, – тихо сказал Сергей, и в оглушительном напряжении эта фраза не показалась никому пафосной или пошлой. Напротив – очень страшно прозвучали эти слова. Просто и страшно.
Максим потянулся за бутылкой. В молчании разлил по стопкам текилу и выпил одним глотком. Налил снова. И снова выпил. И еще. И еще. Пока Ритина рука не легла на его руку.
– Откуда ты её знаешь? – хрипло спросила Яна. Сергей остался стоять на своем месте.
– Она работает в моем клубе. Ведущей.
– Что ты о ней знаешь? – выплюнул Сергей.
– Немного, – Лёка попыталась выдавить усмешку. Не получилось. Она посмотрела на свои руки и удивилась – дрожали.
– Садитесь, – Максим сделал глубокий вдох и кивнул ребятам на диван, – И ты, Серега, и ты, Лёк. Садитесь. Надо ей всё рассказать.
Ошеломленная, Лена присела на диван. Сергей пристроился рядом. Максим начал говорить.
– Нас тогда было четверо. Я, Серый, Леся и Женя. Мы были друзьями. И однажды в Женькиной жизни появилась эта тварь…
Макс рассказывал долго. Лёка избегала смотреть ему в лицо, уставилась на бутылку и тщетно пыталась успокоить трясущиеся руки. Кадр за кадром перед ней раскрывалась трудная и больная жизнь этой незнакомой Жени. А незнакомой ли?
– Как её фамилия? – вспыхнула глазами, перебила, пораженная внезапной догадкой. – У Жени – как фамилия?
И прежде чем Максим ответил, Лёка уже всё поняла.
– Ковалева.
В голове как будто бомба разорвалась. Сотни пульсирующих осколков впились в мозг и затруднили дыхание. Круг замкнулся. Женька, Женечка, славная маленькая девчушка – и её жизнь разбила эта тварь. И над её чувствами надругалась эта сволочь…
Очередной осколок взорвался в голове тихим ехидным шепотом: «А ты сама – лучше?»
– Лёка… – прошептала вдруг Яна, пораженно поднимая глаза. – Ну конечно, Лёка… Ты – та самая? Та самая Ленка, которую она любит всю свою жизнь?
– Да.
Всё, что было дальше, выпало из памяти. Остались лишь обрывки воспоминаний.
Ничего и никого не было видно из-за потоком текущих слёз. Слова вырывались из горла с хрипами, иногда срываясь на крик. И сердце ожило, умылось свежей кровью, и стучало, стучало, причиняя боль – невыносимую, страшную.