Ни о чем не сожалею, но это больно… Когда он отталкивает. И все же лучше так, чем ни разу не попробовать. Теперь он знает, но ведь не бросил! И пусть не разговаривал со мной… Но сейчас наши отношения вернулись в норму. Вроде бы.
Все вспоминаю ту его фразу: «За то, что понравилось, Сэмми». Теперь понимаю, что она вовсе не означала, что он захочет продолжения. Для него такая область отношений между нами — сама по себе паранормальна больше, чем все то, с чем мы сталкиваемся чуть ли не каждый день, вместе взятое. Я страдаю. Жутко хочется вновь к нему прикоснуться, обнять хотя бы! Не говоря уже о поцелуях. Но он шарахается от меня, даже когда я просто дотрагиваюсь до его плеча.
Но я, черт возьми, не могу иначе, не могу снова не попытаться! Я сам не знаю… как так получилось, когда эти чувства вросли в меня. Просто… мы с Дином уже очень долго вместе ведем эту чертову кочевую жизнь… В какой-то момент, особенно после внезапной встречи с отцом в Чикаго, я понял, что больше не испытываю этого извечного глухого раздражения и злобы. И у меня появилась возможность узнать брата получше. Мы с ним так долго не виделись. Дин стал таким… Не знаю даже, как сказать. Но каждый день с ним мне хорошо. По душе. Родной. Он не ругается, когда я не даю ему спать, читая допоздна, пока горит ночник. Не раздражается, когда каждую ночь мои кошмары будят нас обоих. Встает, успокаивает и снова засыпает. После того случая он перестал держать мачете под подушкой, но… это был явно не сигнал к приглашению. Он дергается, когда я случайно дотрагиваюсь до него, напрягается, когда смотрю слишком долго.
Я не знаю. Не помню и не могу объяснить, почему стал испытывать к Дину отнюдь не братские чувства. Тем более я никогда не замечал за собой «голубых» наклонностей. Но к нему у меня какая-то непреодолимая тяга. Я сопротивлялся как мог, но это было выше моих сил. В конце концов… Не знаю, я, наверное, рехнулся, устав держать все это в себе, раз придумал такой идиотский план. Думал, что Дин меня раскусит. Он же чувствует, знает, если в человеке сидит что-то ненормальное. Почему подпустил меня к своему телу…
Вздыхаю.
Пять минут… десять…
Я просто стою, упираясь ладонями в стену, опустив голову, подставляю спину струям воды… Дин! Не понимаю, почему я стал воспринимать тебя так… И как вообще давно это началось… Но я просто… Просто люблю тебя. И ничего не могу с собой поделать.
Дверь душевой кабинки отъезжает в сторону. Поворачиваю голову, Дин стоит на пороге, прислонившись к ней плечом. В руках полотенце. Смотрит на меня, поджав губы. В глазах какая-то странная решимость.
— Сэм.
— Я уже выхожу. — Вздохнув, поворачиваюсь к нему, протягивая руку за полотенцем.
Вместо того чтобы отдать его, он разворачивает для меня полотенце. Мне ничего не остается, кроме как шагнуть вперед. Несколько секунд я молча смотрю на него и наконец делаю этот шаг к нему.
Обнимает, заворачивая в полотенце и по-прежнему глядя в глаза. Странно… Не станет лупить полотенцем? Не шарахается? Наверное, в Дина кто-то вселился, хмыкаю невесело про себя, а сам смотрю на него. Сверху вниз. Я выше, Дину это не нравится. Не знаю почему, но он смешной. Всегда считал себя на его фоне нескладехой, он хоть и низкого роста, но крепкого телосложения, пропорционально сложен, красив. А я как дрыщ, высокий и…
Целует. Я задыхаюсь, изумленно приоткрывая губы, смотрю на него широко распахнутыми глазами, боюсь шевельнуться и спугнуть, он продолжает смотреть мне в глаза, прикасаясь губами к уголку моего рта. Кончик его языка осторожно, неуверенно скользит по моим приоткрытым губам, проникает между ними в рот. Изучает. Медленно, неторопливо. Неуверенно. Я прямо ощущаю, как Дин ломает себя, стоя здесь, обнимая меня и целуя. Он совсем немного дрожит, его руки все еще придерживают полотенце на моей спине. Но упрямо не отводит глаза, продолжая смотреть. Хочется обнять его, но боюсь. Поэтому просто стою, закрыв глаза, позволяя ему целовать меня.
Ох черт… Дин… Знал бы ты, что я сейчас чувствую! Мне кажется, я сейчас просто с ума сойду! Мало того, что ты сам решился, так еще и инициативу проявляешь… Но главное, чтобы нам это нравилось… Тебе нравилось.
Дин меня целует, а я буквально ощущаю его сомнения, недоумение, попытку принять то, что между нами происходит… То, что происходит с ним. Наверное, сам не верит, как решился, как пришел сюда…
Я чувствую это, Дин… Чувствую твои сомнения, поэтому через пару минут отодвигаюсь и улыбаюсь. Спокойно. Одними глазами. Он, наверное, думает, что я насмехаюсь, но я просто хочу, чтобы он понял, что все хорошо.
— Ложись спать. Я обещаю не распускать руки… — говорю ему и не могу сдержаться, чтобы не поддразнить, — сегодня.
Кривая ответная ухмылка трогает его губы. Нервничает.
— Сэм… Я не трус. Но снова решиться мне будет сложно, — зачем-то честно предупреждает он. Отводит взгляд, отступает на шаг, успеваю словить полотенце и быстро обматываю его вокруг бедер.
Он собирается уходить, но я подаюсь вперед и просто прижимаюсь лбом к его лбу. Меня это успокаивает и помогает собраться с мыслями. Я словно черпаю силы от него.
— Все в порядке, Дин, — шепчу. — Мне тоже странно.
Он кусает губы, сдерживая вздох, неловко обнимает меня за плечи.
— Ты с этим лучше справляешься, — произносит, закрывая глаза. Молчим целую минуту. — Не понимаю я, Сэмми. Как? То есть… почему? — Не может подобрать слов, беспомощно замолкает, но я знаю, о чем он спрашивает.
Как так получилось, что люблю? Люблю его совсем не так, как полагается младшему брату.