Наконец Кьяра принесла кофе и тёплый яблочный пирог. Она заметила, что Доминик и Алессандро нервничают, но женщина, их гостья, кажется боле спокойной. Накрыв стол, Кьяра удалилась. Доминик наконец сел в кресло напротив Стефании.
— Прелюдия затянулась, хотелось бы узнать основные детали, — буркнул Доминик и отпил немного кофе.
— Прости меня, Доминико, я знаю, что тебе пришлось пережить… — тихо сказала Стефания.
— Не знаешь, — довольно грубо ответил Доминик.
— Знаю, не перебивай меня, пожалуйста, мне тоже не легко. Так вот. Я приехала сюда, чтобы мой сын знал, что у него есть мать, которая любила его всю его жизнь… И она никакая не потаскуха. — сказала Стефания.
— Не неси чушь! Ты бросила его на произвол судьбы! — Доминик не мог спокойно реагировать.
— Доминико, прошу тебя… Лучше начну сначала. Я из Палермо. Моя семья владеет небольшим цветочным магазином и небольшой плантацией за городом. Мы выращиваем декоративные растения на продажу. Нам всегда приходилось платить клану Маретти, скажем так, за спокойствие и безопасность. Так делал и прадед, и дед, и отец, всегда… и нас не трогали. Я единственная дочь в семье, мои родители умерли не так давно, остались только тетя да дядя, детей у них нет. Я не знаю какие отношения у моего отца были с твоим дедом, Доминико. Мне казалось, что скорее дружеские, как ни смешно бы это не звучало. Думаю, отношения у них завязались, когда Сальваторе обустраивал сад, все растения поставлял мой отец. Несмотря на то, что отец регулярно выплачивал какие-то деньги это не мешало Сальваторе также регулярно его навещать и время от времени попивать с ним вино. Он часто обращал внимание и на меня, называл меня принцессой и к слову сказать я его совсем не боялась. Когда наступало лето я довольно часто видела и тебя, Доминико, ты мне очень нравился… А ты не обращал на меня никакого внимания!
Стефания замолчала, она сделала несколько глотков кофе. Доминик сидел с закрытыми глазами, с первых слов про Палермо он начал понимать суть истории и ему стало немного не по себе.
— Ты мне нравился, Доминико, — продолжила Стефания, — все говорили, что у тебя бунтарский характер и ты во всем перечишь деду, это мне тоже очень нравилось. Шло время, и мы выросли. Это было как раз перед моим днём рождения, мне должно было исполниться семнадцать… Приехал Сальваторе, и они долго обсуждали что-то с моим отцом, даже какое-то время спорили. Я слышала, как папа повторяет одну и ту же фразу: «Она у меня еще совсем девочка!», а Сальваторе говорил, что так лучше. Потом они говорили с мамой, она пришла вся в слезах и сказала, что синьор Маретти хочет о чем-то поговорить со мной и что если я соглашусь на его предложение, то наша семья мало того, что будет освобождена от обязательных выплат, от этих чертовых pizzi, но и будет обеспечена всем необходимым, на моё имя будет открыт счёт в банке, на котором окажется приличная сумма и при этом защита и безопасность останется на прежнем уровне и даже будет усилена. Откровенно говоря, я ничего не поняла. Когда я зашла в гостиную, где Сальваторе был с моим отцом я заметила, что отец встревожен. Сальваторе мило поговорил со мной, спросил, как мои дела и не обзавелась ли я еще женихом? На это я только рассмеялась, ведь у меня было слишком много обязанностей по дому, так что я и с подругами виделась один раз в две недели. Тогда он сказал, что ему надо поговорить со мной серьезно. Он рассказал мне про тебя, Доминико, насколько сильно он тебя любит и какой ты хороший парень, но слишком ветреный и это ему не нравится. Он всегда хотел видеть тебя рядом, но ты против того, чтобы помогать ему в делах, да еще и переехал в Рим к старшему брату. Потом он рассказал про школу полиции и про бесконечных девушек. Сальваторе сказал прямо, что он хочет видеть продолжение своего рода на Сицилии, что несмотря на светлую кожу и светлые волосы ты сицилиец и он боится, что ты натворишь еще больше бед, если свяжешься с девушкой из Рима, а там, как известно, много иностранок. В общем, он очень долго рассуждал на эту тему. Как я поняла, он тяжело переживал твое стремление стать полицейским, но при всём этом возлагал много надежд если не на тебя, а на твоего ребенка, он был просто на тебе помешан. Мне он предложил поехать в Рим, там мне будет снята квартира, в месте в котором я захочу. Я должна была познакомиться с тобой любым способом, но он был уверен, что это не составит мне труда, завести с тобой роман и забеременеть от тебя, родить ребенка, если это была бы девочка, я могла бы оставить её себе, но мальчика я обязана была отдать на воспитание тебе, подкинуть тебе без объяснения причин и исчезнуть лет на тридцать, по крайней мере до тех пор, пока Сальваторе не почит в мире. Сальваторе жаждал наследника. Он был уверен, что твой старший брат настоит на том, чтобы принять ребенка, твои родители будут счастливы, а Сальваторе сделает всё возможное, чтобы воспитать твоего сына так, как надо ему.