- Да не нужен мне никакой омега! - возразил Шерлок.
- Ты так говоришь лишь потому, что сейчас слаб, но у тебя, как и у всякого альфы, есть определённые потребности, и их не следует игнорировать.
- Я тебе не всякий альфа, - огрызнулся Шерлок.
- Конечно, ты - выдающийся альфа, - Майкрофт решил, что немного лести не помешает, чтобы умаслить чудаковатого брата. - …и не менее выдающийся упрямец, - добавил он после небольшой паузы.
Цель была достигнута - Шерлок улыбнулся:
- И этого у меня никому не отнять.
***
Вот уже четверть часа Генри был уверен, что за ним кто-то идёт, и это было очень плохо. Нельзя, чтобы выследили, куда он направляется, и узнали о стоянке партизан. Поэтому он решил затаиться в кустах у тропинки и подкараулить преследователя, а потом, если человек просто шёл по своим делам в том же направлении, просто подождать, пока тот уйдёт, а если нет, то на нет и суда нет, есть лишь суровые законы военного времени: убей или будешь убит. Невысокий омега поравнялся с ним и остановился, озираясь и принюхиваясь. Генри понял, что лазутчик наверняка почуял его запах, поэтому нет больше смысла прятаться, и решил напасть первым. Джона спасло лишь то, что уже начало светать, и Генри, узрев знакомые черты, задержал руку, державшую нож, не дав ему вонзиться под рёбра жертвы.
- Вот уж не думал, что родной брат моего мужа окажется предателем, - прошипел он, обхватывая Джона свободной рукой за шею так, чтобы свернуть её при первой же попытке омеги поднять шум.
- Так вот что было за слово! – вопреки его ожиданиям Джон совсем не испугался, а, напротив, обрадовался. - Не ночь, а Найт! Генри! Я так рад тебя видеть! Это упрощает мою задачу: теперь мне не нужно искать партизан, ведь ты сможешь отвести меня к ним.
- Ничего не понимаю, - Генри застыл в глубоком недоумении.
- Пару часов назад к моему… - начал объяснять, и сразу запнулся Джон, будучи неспособным дать точное определение, кем приходился ему бета. - … к Джиму Мориарти пришёл осведомитель, чтобы рассказать о партизанском отряде, остановившемся в Монастырской балке за городом, и Джим отправился в комендатуру, чтобы рассказать немцам о вашем местоположении, а я - предупредить вас об опасности.
- Очень плохо, что среди нас появился предатель. Похоже, ты сам сейчас в не меньшей опасности, если Мориарти узнает о твоей прогулке. Знаешь что, Джон, возвращайся-ка поскорей домой, а я предупрежу наших.
- Генри, я не хочу к нему возвращаться, он убьёт меня, если узнает. Можно, я пойду с тобой?
- А ведь ты прав. Ты можешь и не успеть попасть домой раньше него. Но, чёрт возьми, зачем нам омега в отряде?!
- Я не просто омега, а медбрат, - немного приврал Джон. - Я мог бы ухаживать за ранеными, готовить еду, стирать… Вот увидишь, я вам пригожусь.
- Ладно, Джон, идём, иначе ведь Нэд устроит мне истерику, узнав, что я бросил тебя на произвол судьбы. Вот только постарайся там без этих ваших штучек, альфы у нас за зиму изголодались и, возможно, найдётся немало охочих до омежьего тела.
- Ничего, я сумею за себя постоять, а вот насчёт Нэда не уверен. Что если Джим кинется меня искать, и начнёт с него? - забеспокоился Джон.
- Значит, завтра кто-нибудь из наших нанесёт визит фармацевту и позаботится, чтобы тот никому не смог больше навредить, - успокоил его Генри, ведь такую тварь, которая продаёт своих, по его мнению, нельзя было оставлять в живых. Было у него предположение и о личности заложившего их, и если тот рискнёт вернуться в отряд, то ему не поздоровится.
========== Глава 14 Победа ==========
Документов в партизанском отряде у Джона никто не требовал. Достаточно было того, что за него поручился Генри Найт, и медика-недоучку согласились принять в отряд. Джону пришлось нелегко, ведь многому пришлось учиться в полевых условиях, но он не роптал, чем заслужил уважение боевых товарищей. Ещё больше омегу стали уважать, когда поняли, что он не продаётся за краюху хлеба или плитку шоколада. То, что лучше не пытаться взять его силой, подтвердили несколько отбитых яиц и носов, из которых была пущена кровь. Тем не менее, Джон опасался того, что ему не удастся совладать с обезумевшими альфами, когда у него начнётся очередная течка. Однако в положенное время она не наступила. Видимо, в условиях постоянного стресса и хронического недоедания организм дал сбой, поскольку отощавший омега, испытывающий такие физические нагрузки, вряд ли смог бы выносить ребёнка.
Когда отряд присоединился к частям регулярной армии, Джона уже считали опытным медбратом и своим в доску парнем. На его счету была не одна сотня раненых бойцов, выживших лишь благодаря тому, что маленький омега вытащил их на себе с поля боя и вовремя перевязал. Однако повоевал он недолго (всего несколько месяцев), а потом и его не миновала пуля. Уотсону ещё повезло, что кусок металла прошил навылет плечо, не задев ни лёгкого, ни артерий. Из-за связанного с опасностью выброса адреналина он даже не сразу почувствовал, что ранен, и лишь дотащив очередного бойца до полевого госпиталя, свалился от боли и потери крови.
Потом были госпиталя и отправка в тыл, где Джон с трудом смог привыкнуть к жизни в качестве гражданского и типичному отношению к омегам. Как только родной город был освобождён, из Швейцарии вернулись Пол с Эдди. Увидев подросшего за это время сына, Джон вспомнил, в чём его предназначение, и перестал рваться на фронт. Воссоединившаяся семья жила по-прежнему бедно и питалась довольно скудно, но родичи были рады тому, что они снова вместе. Нэд, чувствовавший себя виноватым, взял на себя большую часть домашних хлопот, а Джон снова работал в госпитале и одновременно учился на врача. Эта возможность появилась у него благодаря тому, что фронтовикам были положены льготы, включавшие в себя бесплатное обучение избранной специальности. Уотсон выбрал хирургию, чем очень гордился его престарелый родитель, который не смог найти работу из-за того, что у него стало резко падать зрение.
Так в заботах о сыне, работе и учёбе пролетели два года. Очередная весна принесла надежду на скорую победу и новую жизнь, в которой уже не нужно будет просыпаться по сигналу воздушной тревоги и прятаться в бомбоубежище или бояться, что тебя могут расстрелять враги, просто так, для острастки. В один из первых дней мая, когда зацвели вишни, хорошо поставленный голос диктора, звучавший из репродуктора, сообщил о полной и безоговорочной капитуляции Германии.
В тот день многие люди в их городе, как и во многих других, вышли на улицы, чтобы разделить радость. Они смеялись и плакали, обнимались с незнакомцами, не делая различий, кем те были: альфами, бетами или омегами. Сегодня все они ощущали себя братьями. Они были единым народом, сумевшим выстоять в этой ужасной войне. И было не страшно, что страна лежала сейчас в руинах, а хлеб, как и другие продукты, по-прежнему можно было купить только по карточкам. Люди были уверены, что всё это - лишь временные трудности, и очень скоро они их преодолеют, всё отстроят и заживут лучше прежнего.
Джон тоже вышел на центральную улицу с Эдди на плечах. Мальчик забавно лопотал, восхищаясь разноцветными воздушными шарами и флагами. Импровизированный парад закончился народным гулянием в парке у реки и салютом из восемнадцати артиллерийских орудий, когда стемнело. Радость Джона омрачало лишь то, что рядом с ним не было Шерлока. Но он верил, что поскольку война закончилась, то Холмс обязательно скоро вернётся к нему. Ведь вернулся же к Нэду Генри.
Конечно же, нашлись доброжелатели, сообщившие Найту, что в его отсутствие Нэд путался с немцами. Генри внимательно выслушал сплетника и попросил его впредь держать язык за зубами, пригрозив, что иначе тот может лишиться этих самых зубов. Тем не менее, Генри принял услышанное к сведению, и вечером того же дня повёл супруга в конец огорода для поведения разъяснительной беседы.
- Я всё знаю о твоих походах налево, - начал он, убедившись, что их никто не слышит. - Я мог бы устроить тебе скандал. Нет, даже целых три скандала. Но не стану этого делать. Я просто поколочу тебя, чтобы впредь было неповадно, - сказал Генри и знатно заехал Нэду по физиономии.