— Так где же я?
— В квартире моей тети Эдме, тетушки Me — для близких… Как вы себя чувствуете, дорогая?
— Без сил. Так, словно побывала под асфальтоукладчиком…
— Я вызвал врача…
— Ох, ну зачем?!
— То есть как это зачем?
— Ну… Вообще-то… Вы правильно поступили… Мне в любом случае понадобится освобождение от работы…
— Я поставил подогреваться суп…
— Не хочу есть…
— Придется себя заставить. Вам понадобятся силы, иначе организм не сможет изгнать вирус… Чему вы улыбаетесь?
— У вас прямо Столетняя война получается…
— Надеюсь, вы свою битву выиграете скорее! Ага, звонят… Должно быть, врач…
— Филибер…
— Да?
— У меня при себе ничего нет… Ни чековой книжки, ни денег, совсем ничего…
— Не беспокойтесь. С этим мы разберемся позднее… После заключения мира…
— Ну что?
— Она спит.
— …
— Она член вашей семьи?
— Она мой друг…
— В каком смысле?
— Она… она моя соседка… соседка и друг, — смешался Филибер.
— Вы хорошо ее знаете?
— Нет. Не слишком.
— Она живет одна?
— Да.
Врач поморщился.
— Вас что-то беспокоит?
— Можно сказать и так… У вас есть стол? Я должен присесть.
Филибер провел его на кухню. Врач достал рецептурные бланки.
— Вы знаете ее фамилию?
— Кажется, Фок…
— Вам кажется или вы уверены?
— Возраст?
— Двадцать шесть лет.
— Это точно?
— Да.
— Она работает?
— Да, в конторе по обслуживанию помещений.
— Простите?
— Она убирается в конторах и офисах…
— Мы говорим об одном и том же человеке? О молодой женщине, которая отдыхает сейчас в большой старинной кровати в последней по коридору комнате?
— Да.
— Вам известен ее распорядок дня?
— Она работает по ночам.
— По ночам?
— Вечерами… Когда служащие уходят…
— Вас, кажется, что-то беспокоит? — робко поинтересовался Филибер.
— Угадали. Ваша подружка на грани… Ее силы на исходе… Вы это понимаете?
— Нет, то есть да, конечно… Я замечал, что она плохо выглядит, но я… Знаете, я ведь не так уж хорошо ее знаю, я… Прошлой ночью я отправился к ней в комнату, потому что там нет отопления и…
— Слушайте, я буду с вами откровенен: учитывая полную анемию, вес и давление пациентки, я мог бы немедленно забрать ее в больницу, но как только я об этом заговорил, она впала в такое отчаяние… У меня нет истории болезни, понимаете? Мне неизвестны ни ее прошлое, ни анамнез, и я не хочу форсировать события, но как только ей станет лучше, она должна будет немедленно пройти обследование, это совершенно необходимо.
Филибер в отчаянии заломил руки.
— Но главное для нее сейчас — набраться сил. Вы должны силой заставлять ее есть и спать, иначе… Так, я даю ей больничный на десять дней. Вот рецепты на долипран и витамин С, но повторяю: никакие лекарства не заменят хорошего антрекота с кровью, тарелки спагетти, свежих овощей и фруктов, понимаете?
— Да.
— У нее есть родственники в Париже?
— Не знаю. А почему у нее такая высокая температура?
— Тяжелый грипп. Наберитесь терпения… Следите, чтобы она не потела, берегите ее от сквозняков и заставьте вылежаться дня три-четыре…
— Хорошо…
— Что-то у вас очень встревоженный вид: я, конечно, сгустил краски… хотя… не так уж и сильно… Вы справитесь?
— Да.
— Скажите-ка, это ваша квартира?
— Э-э-э… да…
— И сколько тут квадратных метров?
— Триста — или чуть больше…
— Ну-ну! — присвистнул врач. — Возможно, я покажусь вам бестактным, но скажите, чем вы занимаетесь в этой жизни?
— Спасаюсь от всемирного потопа.
— Что-что?..
— Да нет, ничего. Сколько я вам должен, доктор?
— Камилла, вы спите?
— Нет.
— У меня для вас сюрприз…
Он открыл дверь и вошел, толкая перед собой искусственный камин.
— Я подумал, это доставит вам удовольствие…
— О… Как это мило, но я ведь тут не останусь… Завтра вернусь к себе…
— Нет.
— Как это нет?
— Вы подниметесь в свою комнату, когда потеплеет, а пока останетесь здесь и будете отдыхать, так велел доктор. А он дал вам бюллетень на десять дней…
— Так надолго?
— Вот именно…
— Я должна его отослать…
— Простите?
— Бюллетень…
— Я схожу за конвертом.
— Нет, но… Я не хочу оставаться здесь так надолго, я… Я не хочу.
— Предпочитаете, чтобы вас забрали в больницу?
— Не шутите с этим…
— Я не шучу, Камилла.