Длинные темные ресницы еле заметно дрогнули.
– Извинение принято.
У Сесили зажгло кожу. Он уже составил о ней мнение и не склонен его менять. Пусть будет так. Она привыкла к тому, что о ней неправильно судят. Иногда она нарочно это провоцировала, потому что так легче, чем поддерживать доверительные отношения, чего ей никогда не удавалось.
Но почему-то ей захотелось, чтобы Коулт Баньон отнесся к ней с одобрением. Может, потому, что ее лошади он уже понравился, а Бахус никогда не ошибался.
Бахус тыкал носом в карман ее платья. Сесили вытащила горсть злаковых хлопьев и скормила ему.
– Что это? – спросил Коулт.
– Завтрак чемпиона. Он что угодно сделает за это.
– За исключением прыжка через барьер.
Она скривилась от его колкости.
– Вы всегда такой…
– Дерзкий?
– Я этого не сказала.
– Но подумали.
– Я подумала вот что, – натянуто произнесла она. – Вы прямой человек. И еще: я вам не очень-то нравлюсь.
– Это не важно, – бесстрастно глядя на нее, сказал он. – Мне платят за то, что я выполняю приказания, как вы уже сказали.
Она закусила губу.
– Я не имела этого в виду.
– Да нет, вы сказали то, что думали.
А ей с ним будет нелегко. Сесили смотрела, как он провел рукой по боку Бахуса и надавил пальцами на трапецеидальную мышцу, очень важную для того, чтобы лошадь могла сохранять равновесие.
– Что вы делаете?
– Во время езды он казался не гибким, одеревенелым. Я подумал, что массаж его расслабит.
– Вас и этому бабушка научила?
– Да, если лошадь зажата, то во время прыжка не сможет вытянуться как следует.
Ну это и ей известно. Но такого рода массаж делают только ветеринары.
– Ваша бабушка ветеринар?
Он покачал головой.
– Она просто любит лошадей, и у нее к ним особый подход.
– Она живет в Нью-Мексико?
Он задержал на Сесили взгляд.
– Вы проверяли мое резюме?
Краска залила ей щеки.
– Я предпочитаю знать, кто работает у меня на конюшне.
– Чтобы понять, из какой школы психоболтунов я прибыл?
Он продолжал массировать лошадь. Сесили, скрестив руки на груди, прислонилась к стойлу.
– У нас произошел несчастный случай. В прошлом году в Лондоне. Кто-то в толпе испугал Бахуса, и он неудачно прыгнул – мы опрокинули препятствие. – Сесили прикрыла глаза, снова слыша тот страшный грохот. – Мне повезло, что я не сломала шею, а всего лишь ключицу и руку. Бахус порвал сухожилие – очень сильно. Физически он вполне восстановился, но с психикой проблемы остались.
Коулт повернулся к ней. На предплечьях обозначились стальные мышцы, когда он тоже сложил руки. В холодных глазах промелькнуло что-то ей непонятное.
– Этот случай и на вас отразился.
Она кивнула:
– Я думала, что справилась с потрясением, но, возможно, нет.
Алешандру не мог не заметить ее хрупкости, темных кругов под глазами. В сердце кольнуло. Она выглядела очень юной и беззащитной. На красивом личике нет макияжа, голубое летнее платье такого же цвета, что и глаза… Бабушка всегда говорила, что конкур – это умственный спорт. Если дашь слабинку, то все полетит к черту. Наверное, с Сесили произошло как раз это.
– Может, вам нужно сделать перерыв. Подождать какое-то время и вам, и Бахусу, чтобы окончательно поправиться – и душевно, и физически. Понять, чего вам не хватает.
Она покачала головой.
– У меня нет времени. Через месяц большие соревнования. Если я не войду в первую тройку, то не попаду в основной состав на мировой чемпионат. Бахус – единственная лошадь, которая соответствует этому уровню.
– Попадете на чемпионат в следующем году.
– Такой вариант невозможен.
– Почему? – Он нахмурился. – Сколько вам лет? Двадцать с небольшим? У вас впереди много лет, чтобы попасть туда.
Она усмехнулась:
– Не в случае, если ты Харгров. Мои бабушка и мама участвовали в чемпионате, и от меня ждут того же, а иначе я всех разочарую.
– Кого?
– Отца. Тренера. Команду. Всех. На меня потратили уйму времени и денег.
Это он понимает. Он всю жизнь старался жить в соответствии с тем, что ему досталось в наследство. С судьбой, которая была уготована ему с того момента, как он сделал первый шаг. Сначала из родной Бразилии его отослали в элитный пансион в Америке – ему тогда было шесть лет, – затем в Гарвард.
Когда он переехал в Нью-Йорк, то стал исполнительным директором кофейной компании Салазаров. И давление на него еще больше усилилось: с одной стороны – жесткий, конкурирующий международный рынок, а с другой – отец, который требовал от сыновей быть всегда на высоте.
Он перевел взгляд на стоящую перед ним женщину.
– Вы лучше других знаете, что верховая езда в такой же мере психология, как и спорт. Станьте хозяйкой того, что делается у вас в голове, и победа наполовину вам обеспечена. Не удастся это сделать – и вам конец. Если подтолкнете Бахуса до того, как вы оба готовы, это может закончиться еще большей катастрофой, чем та, через которую вы прошли.