А Эльрика, подошла вплотную к Пудделу, дотронулась пальцами до его холодной, сероватой ладони и произнесла:
— Я просто хотела сказать спасибо, за всё то хорошее, что от тебя получила. Да… ведь было и хорошее… Спасибо вам всем!
— Ну что ты, доченька, — император хотел сказать ещё что-то, но им снова овладел кашель.
И в раскатах этого болезненного кашля звучали слова Эльрики:
— …Но отныне моё пребывание здесь становится невыносимым. И я говорю вам «прощайте». Не пытайтесь меня остановить!..
И громко, властно прокричала:
— Ява, время настало!!
Эльрика развернулась и бросилась к балкону.
— Ты что?! — взвизгнул, брызжа слюной, Пуддел. — …Держите её!!
Но стражи, при всём желании, уже не могли остановить Эльрику — слишком неповоротливыми они были.
Принцесса давно тренировалась, совершая опасные прыжки в разных местах мира-дворца. И всё же прыжок, который ей теперь предстоял был самым опасным из всех совершённых ей прежде.
Всего три секунды потребовалось ей, чтобы пересечь свои просторные покои. Вот вскочила она на балконную балюстраду.
Здесь, знала она, главное не мешкать, не замедлять своего стремительно движения вперёд. Одно, самое ничтожное сомнение, и она дрогнет, уже не будет такой собранной, и тогда — она обречена.
Под ней открылась пропасть — стена мира-замка уходила на десятки метров вниз, где среди деревьев торчали обломки древних статуй, но другая стена вытягивалась параллельно её балкону, из той стены торчал остов навеса — всего лишь несколько покрытых тёмным мхом камней, но за эти камни можно было уцепиться, и по выбоинам в стене докарабкаться до трещины…
Эльрика, оттолкнулась от балюстрады и полетела — вперёд, сопровождаемая истошным криком императора:
— Сто-ой!!
Всё же Эльрике не удалось завершить прыжок, так, как она желала. Пролетев не менее десяти метров, девушка не дотянула до заветного камня самую малость… Вытянув руки вперёд, она кончиками пальцев впилась в мох, повисла, раскачиваясь над пропастью…
Мох был влажным и пальцы соскальзывали… Вот оказалась болтающейся в воздухе одна рука…
Ещё мгновенье и Эльрика полетела бы вниз, на острые камни. Она вскрикнула, её вторая соскользнула, дёрнулась в сторону и… вцепилась в лапу Явы.
Пантера прыгнула на этот камень, практически одновременно с девушкой, но всё же её прыжок был более удачным, и она оказалась сидящей на этом уступе…
Сзади, с балкона доносились крики императора:
— Остановите её! Немедленно!..
Слуги метались из стороны в сторону, паниковали, суетились — в общем, не знали, что делать. Советник Гондусар ухмылялся, ему казалось, что теперь-то никто не помешает его дочери взойти на престол…
Один из слуг проговорил:
— Простите ваше величество, но, если мне не изменяет память, до той части дворца, где сейчас оказалась ваша дочь, по коридорам можно добраться не меньше, чем за десять минут…
— Так что же вы стоите тут, остолопы?! — взревел правитель. — Немедленно бегите туда…
И все без исключения слуги бросились исполнять приказ. Теперь никто даже не мог поднять золотые носилки, на которых лежал больной император. Он ещё звал свою дочь, но голос его был слишком слабым, и она не слышала его за посвистом постепенно усиливающегося ветра.
Цепляясь за выступы, впиваясь в многочисленные трещины, Эльрика добралась до той широкой прорехи в стене, которая и была её целью.
Ну а Ява последовала за нею…
Два часа Эльрика в компании с Явой бежала по пыльным коридорам, проносилась среди разросшихся, заброшенных садов; перепрыгивала через кажущиеся бездонными трещины в полу, перелазила через завалы раздробленных стен и статуй, карабкалась на уступы, перебегала по хрупким местам…
Она старалась не удаляться от верхних уровней, а то и вовсе — бежала по поверхности мира-дворца, под открытым небом…
Конечно, всевозможные препятствия замедляли её движение, ей приходилось делать многочисленные крюки, иногда даже — возвращаться назад. И через два часа она отдалилась от обжитой части дворца не более чем на пять километров по прямой.
Эти пять километров многого стоили! Никто из слуг императора Пуддела обычно не заходил в такую даль. Эти места считали проклятыми и опасными…
Наконец Эльрика остановилась под сенью многолетней яблони, корни которой нашли здесь, в царстве старого камня, достаточно земли.
Плоды — крупные, спелые, жёлтые и красные висели прямо перед лицом девушки. Она сорвало одно яблока, и захрустела, улыбаясь…
Спросила у Явы:
— Ну что? Я вижу ты — совсем не устала!
Пантера только вильнула хвостом, и повела лапой, чуть выпустив когти.
— Ты проголодалась, — молвила Эльрика. — Яблок ты есть, конечно, не станешь; ну а я бы не отказалась от мяса, так что, если поймаешь лань или зайца, принеси и мне. Договорились?… А я пока посижу здесь, подумаю, что нам делать дальше… Ты только не убегай слишком далеко…
Явы ещё раз вильнула хвостом, и стремительно бросилась прочь. Только что была рядом, и вот уже исчезла — беззвучно и бесследно…
Эльрика сидела, прислонившись спиной к старой яблоне — задумчивая, погружённая в себя. Этот день, начавшийся так обычно, переменил всю её жизнь и дороги назад, к опостылевшим хэймегонцам уже не было…
Впрочем, она понимала, что волею Пуддела её так просто не оставят, а будут ещё долго преследовать, и что по её следу пущены балдоги….
Ну ничего — и балдогам придётся попотеть, вынюхивая, ведь Эльрика несколько раз заходила в журчащие среди каменных развалин речушки, шла по их дну; а вода, как известно, запахов не хранит. А, судя по усиливающимся раскатам грома, и ливень приближался — он должен был смыть оставшиеся следы…
Но, если даже балдоги не найдут её, что же делать дальше? Жить вечной изгнанницей, из года в год прыгать с камня на камень, прятаться в ветхом, древнем лабиринте? Многим ли это лучше жизни среди придворных?.. Наверное, всё же лучше — здесь нет глупой суеты, здесь не грозят выдать замуж за немытого зеленоносого принца…
Здесь, казалось, вовсе не так уж и плохо. Эльрика подняла голову, и, в просветах между ветвями яблони, увидела мраморный купол — во многих местах проломленный — часть некоей разрушенной части мира-дворца. На куполе ещё можно было разглядеть старинные фрески: армады летучих парусных кораблей некогда грозной империи Хэймегон атаковали другой мир, навстречу им неслись огнедышащие драконы, но мало что могли сделать против дальнобойных пушек хэймегонцев…
Летели минуты, и всё отчётливее доносились раскаты грома. В трещинах камня и в куполе, выл ветер. Темнело не только от того, что приближалась ночь, но и от туч, которые надвигались, загораживая солнце.
Эльрика думала: "Наверняка отец поднял в погоню за мной весь двор, да и себя приказал нести на носилках… А, судя по тому, как грохочет и свистит, буря будет сильной… Несладко им придётся… Ох, как несладко… Ну да они сами виноваты — думали, я их пленница, но ошибались…"
Чем ближе становилась буря, тем тревожнее становилась на душе у Эльрики…
И эта древняя зала казалась ей уже вовсе не такой приветливой и умиротворённой. Со всех сторон наползали тёмные, глубокие тени; сумрак прорезали отсветы молний, и в их гулком рокоте слышались голоса злых колдунов и угрожающий рык кровожадных чудовищ…
Но самое скверное было в том, что именно теперь, когда она осталась одна, в этом отдалённом от хэймегонцев месте; начинали приходить воспоминания из детства — именно те, вроде бы забытые, о её первой попытке сбежать…
Вот, из дальней части залы донёсся удар. Быть может, это по камню ударил другой, упавший, выдутый ветром камнем, но никакой уверенности в этом не было…
— Ява… — негромко позвала Эльрика, но ответа не получила, да и сама прекрасно знала, что это не Ява…
Девушка поднялась, выхватила свой острый кинжал, и замерла — напряжённая, вслушивающаяся…
И тут повторился этот странный звук…