– Мы здесь, ваше величество, – это говорили хэймегонцы, которые находились поблизости. Некоторые из них уже сумели подняться на ноги.
Тихонько повизгивали, чующие множество незнакомых, пугающих их запахов балдоги; а издали доносились ещё и другие, незнакомые голоса. Тем ни менее, можно было понять, о чём они говорят. Большинство недоумевало:
– Где мы? Почему здесь так темно и холодно…
– Если бы ни Крылов, то здесь было бы ещё темнее и холоднее, – произнёс Винд, но мало кто услышал его.
Зато зазвучал другой голос – сильный, раскатистый; и все, кто мог идти, пошли на этот голос.
Вот, что он говорил:
– Я – хранитель Хэймегонского зверинца, и я знаю, что случилось.
Когда они подошли, то увидели, что неподалёку от корабля, который лежал без движения, и источал слабое, готовое вот–вот оборваться изумрудное свечение, стоял невысокий старичок, с длинной, достающей до пола седой бородой.
Вот он–то и говорил:
– Видите вон там – тёмное, бесформенное?..
И он указывал на слегка подрагивающее нагромождение тёмных волокон за Крыловым.
– Это – Тумуз, порождение далёкого мира Ра. Он был одной из достопримечательностей нашего обширного зверинца…
Тут донеслись голоса:
– Да уж, конечно, знаем мы о Тумузе. Видали…
Это говорили те хэймегонцы, которые пробыли в подземелье особенно долго, и ещё помнили дни величия своей империи.
А длиннобородый продолжал:
– Тумуз питается снами. Кого угодно – человека, зверя или птицу оплетёт он своими волокнами и будет поддерживать между жизнью и смертью – годами, столетьями, тысячелетьями. Когда проклятые варвары напали, большая часть зверинца была уничтожена: особенно варварам понравилась украшенная драгоценными каменьями клетка, в которой сидел Тумуз. Клетку они разрушили, а Тумуза попытались убить своими стрелами, копьями и мечами. Но вреда ему причинить не смогли, зато он оплёл их, и они стали его первыми жертвами…
– Так они здесь должны быть! – закричали хэймегонцы. – Хватайте варваров! Бейте их!..
Но длиннобородый ответил:
– Варвары очнулись первыми, и убежали…
– Так они где–то поблизости?!
– Может, и поблизости, но сейчас они – меньшая ваша беда. Глядите…
И длиннобородый указал на Тумуза, который вздрагивал всё сильнее и сильнее. А его усыпляющие волокна уже начинали тянуться к собравшимся.
Для всех этих людей и нелюдей одна мысль о сне была ужасной – уж очень долго провели они в бездействии; теперь, казалось, они смогут бодрствовать столетьями.
Длиннобородый говорил:
– Тумуз опасается солнечного света, а также – кристаллов аратона с мира Таалл. Именно из этих кристаллов и была сделана его клетка. Кстати, этот корабль – не из аратона ли?
Тут вмешался Винд – он сказал:
– Нет, этот корабль не из кристаллов аратона, он – живой.
Прозвучало несколько вопросов:
– А ты кто такой? На хэймегонца не очень–то похож… Скорее – варвар.
Напомню, что у всех хэймегонцев были зелёные волосы, а Винд отличался русой шевелюрой.
Эльрика проговорила:
– Он не хэймегонец, но он и не варвар, а благородный человек, он спас мне жизнь. А я – принцесса Эльрика, дочь императора Пуддела.
Тут, кстати, выяснилось, что в зале имеется ещё несколько императоров, принцесс и принцев, в разное время захваченных Тамузом. Но спорить, кто из них самый главный, не стали, так как Таммуз дёргался всё сильнее.
Длиннобородый говорил:
– Итак, все мы должны подняться наверх, к солнцу.
Ему возразил Винд:
– Далеко вы не уйдёте. Тамуз уже почти очнулся, он быстро настигнет вас, и придётся вам дрыхнуть ещё тысячу лет. Единственная надежда – это Крылов. Именно его света боится Тамуз…
Отростки тянулись к недавним пленникам, и приостанавливались только тогда, когда те заходили в изумрудное сияние корабля.
Винд подошёл вплотную к Крылову, приложил ладонь к его борту и спросил:
– Как ты себя чувствуешь? Можешь лететь?..
Крылов вздрогнул, немного приподнялся над полом, и Винд расслышал его шёпот:
– Этот удар дорого мне стоил. Я потерял почти все силы; и теперь мне надо скорее к солнечному свету. Иначе – я обречён, и все вы обречены…
Тогда Винд предложил:
– Мы будем тебя толкать, общими усилиями поднимем наверх, но только и ты помогай нам. Договорились?
– Да…, – прошептал Крылов. – Что смогу, то и сделаю…