Девушки повизгивали, молодые люди стояли, тряслись; кто–то из них простонал:
– Надо бежать…
Но голова произнесла:
– Вы не убежите. Я догоню вас и вопьюсь сзади!
– Да что ты такое?! Ты…
– Вас это не касается. Но мне нужно от вас одно: вот этот длинный плащ!
– Мой плащ? – переспросил юноша с чипсами.
– Да. Снимай его. Живо!
Будь перед ними обычный хулиган, они бы накостыляли ему… Но сопротивляться потустороннему, сверхъестественному?! Это казалось им чрезвычайно глупым и опасным занятием; надо было поскорее выполнять то, что требовало это чудище, да и сматываться, если только оно позволит…
И поэтому молодой человек быстро расстегнул и сбросил свой длинный плащ на снег.
– А теперь бегите! И не оборачивайтесь!! – закричала на них летающая голова.
Все пятеро, позабыв о своём пиве, пакетах и сумочках, подвывая, всхлипывая и тихонько, жалобно ругаясь, бросились бежать в город.
Ну а Винд наклонился, подобрал пальто, и с немалыми трудами закрепил его на своём единственном плече. К счастью, пожертвовавший одеждой юноша был высоким, а его пальто – длинным; так что для Винда, с его средним ростом, пальто закрыло не только ноги, но и ступни, которых на самом–то деле в этом мире не было…
Конечно, фигура его со стороны казалась весьма странной. Одно плечо нормальное, зато другое – сразу свешивалось вниз, и рука болталась, и ладонь не вылезала из рукава. Да и вообще – всё пальто провисало на одну сторону, будто там было не тело, а воздух… Так–то оно, конечно, и было на самом деле, но людям этого знать не полагалось.
Винд написал на ладони Эльрики:
«Мне тут очень повезло. Нашёл одежду. Скрывает всё, что должно быть скрыто. Теперь – начинаю двигаться в город. Веди меня»
И Эльрика, держа за единственную руку безглавое, но живое тело, начала обводить его мимо препятствий, которых в этом мире, к сожалению, было весьма и весьма много.
Поэтому и Винд, оказавшийся на московской окраине, не мог двигаться прямо, а дёргался из стороны в сторону, то заходя на асфальтированную дорогу, то попадая в сугроб. И, естественно, его принимали за пьяного. Но всё же, какие бы виражи он не совершал, а всё же двигался туда, куда тянуло его зажатое в ладони яйцо…
Но вот он остановился, и написал на ладони Эльрики: «Я становлюсь ниже».
«Что ещё за превращение?»
«Не знаю, но я как бы проваливаюсь под эту землю. Одежда не проваливается, а мои ноги уже по колени ушли…»
«Сейчас посоветуюсь с Крыловым».
И она пересказала, что происходит с Виндом в ином мире. Корабль тут же ответил:
– В общем, понятно. Помнишь, ржавый коротышка Чип, говорил, что мир, в который он должен попасть – огромный? Там живут миллиарды людей… А наши миры – тридцать–сорок километров в диаметре; они тоже круглые, но горизонт в них значительно ближе, чем в том мире; уклон почвы больше. Поэтому здесь Винд идёт под уклон, а там должен бы двигаться по прямой; но, не может и скоро совсем уёдёт под почву…
– Ты должен взять его на борт, чтобы здесь он летел по воздуху! – воскликнула Эльрика.
И тут безглавый Винд сам дёрнулся в сторону. Однако, так как они находились в проходе между выступающими из почвы кристаллами, он ударился об один из этих кристаллов.
«Ты…» – начала было писать на его ладони Эльрика, но юноша вырвал руку, и торопливо написал: «Уводи! Скорее!!»
* * *
На этой окраинной улочке не было обычных московских автомобильных пробок. Изредка возвращались к своим подъездам легковушки. И один из водителей едва успел затормозить, увидев несуразную, кособокую фигуру, которая странно дёргалась посреди этой улочки. Казалось, что этот некто хочет убежать с проезжей части, но врезается в некие незримые препятствия. Пытаться его объехать было опасно, так как неизвестный всё равно мог броситься под колёса. Водить начал сигналить…
Ну а Винд видел перед собой железное чудище, внутри смутно угадывалась фигура чародея, из чудища вырывались странные, пронзительные, ни на что не похожие звуки…
И тогда перепуганный Винд написал на ладони Эльрики: «Вверх!»
Водитель автомобили был не очень–то дружелюбным типом, и ему хотелось как можно скорее вернуться домой. Кто это преградил ему дорогу: алкоголик или наркоман? Ну, это уже и не важно; главное – устранить эту дурацкую преграду.