И Крылов подлетел к сооружения сверху, так что и Винд на Земле оказался над крышей дома, в котором жил ЧИП. Затем, начали спускаться…
Крылов воскликнул:
– Ява, осторожнее! Не надо меня кусать!
Дело в том, что пантера начала грызть те зеленоватые нити, которые обхватывали её. А нити вытягивались из днища Крылова.
– Ява, прекрати! – сказала ей Эльрика.
Но пантера посмотрела на свою хозяйку понимающим взглядом, и… продолжила грызть нити.
Тогда Эльрика обратилась к кораблю:
– Вообще–то, она умная; и, если считает нужным – подчиняется мне, но сейчас, стало быть, задумала что–то. Хочет чтобы ты её выпустил…
– Куда же я её выпущу?
– А вон на тот бортик…
– Ты права. Быть может, что–нибудь получится…
И Крылов опустил Яву на каменный бортик, который, с небольшими перерывами выступал по стене всего сооружения, как раз на уровне той плиты, за которой находилась ужасная змея. Пантера тут же подскочила к плите, и начала царапать по ней своими острыми когтями.
С Земли шли вопросы Винда:
«Ну, что там? Долго ждать? Ведь ЧИП может отойти от окна!»
«Ради твоей прихоти рискует Ява!»
«Ради спасения многих она рискует!»
«Ладно, извини, я и сама нервничаю…»
А Яве, своей лучшей подруге, Эльрика крикнула:
– Будь осторожнее! Ведь эта тварь может выскочить в любое мгновенье…
Но Яву не нужно было предупреждать. Все её чувства были обострены, она слышала, как по ту сторону плиты шевелиться, готовиться к прыжку змея. Бросила Ява быстрый взгляд на Эльрику: Не волнуйтесь, – мол, – действуйте по обстоятельствам…
Плита стремительно отъехала в сторону, и из чёрного проёма, метясь в Яву, ядовитым снарядом метнулся громадная голова змеи. Но пантера уже знала, что будет делать – чёрным росчерком перелетела она на широкую ветвь дерева, до которой было не меньше десяти метров.
В то же мгновенье голова змеи была там, но Ява успела перескочить на соседнюю ветку, и уже оттуда бросилась на эту голову. Змея не ожидала такой дерзости, и на секунду застыла…
Этим замешательством и воспользовалась Ява. Она размахнулась и ударила лапой прямо в алый глаз змеи. Острыми были когти патеры, но и они не смогли пробить рубиновую твердь этого удивительного создания. Тем ни менее, главная цель была достигнута: исполинская змея пришла в такую ярость, что совершенно забыла о том, что ей надо возвращаться в свою обитель; и её длинное тело полностью выскользнуло из проёма, вместе с Явой повалилась в джунгли. Теперь только по тому, как вздрагивали и изгибались деревья, можно было определить, где проходит их поединок.
Крылов тут же начал опускать к оставшемуся открытым проёму. Винд нетерпеливо выводил на ладони Эльрики:
«Скорее! Он от окна может отойти».
Но, когда спустились на уровень окна, то оказалось, что ЧИП всё ещё стоял там, и выжидающе глядел своими выпученными глазами.
– Вот!! Держи!! – Винд протянул ему яйцо.
Но юношу дёрнуло назад, и вытянувшаяся в форточку рука ЧИПА не дотянулась до яйца.
«Что?» – спросил Винд в Многомирье.
«Вонь» – коротко ответила Эльрика.
Вонь из проёма, в котором обитала змея, выбивалась такая, что девушку едва не стошнило; поэтому она и начала дёргаться. Но вот из днища Крылова начали выбиваться облачка зеленоватого пара, и в воздухе заметно посвежело, даже повеяло приятными ароматами.
Эльрика прекратила дёргаться, и Винд, наконец–то смог передать яйцо ЧИПУ.
* * *
Удивительное лицо ЧИПА преобразилось. Самые разные чувства выражались на нём, но самым главным было торжество. Глядя на яйцо, он спросил:
– Что это?
– Там – твоя память, – ответил Винд.
Но ЧИП не слушал Винда, он, казалось, совсем забыл об этом странном, висящем за его окном человеке. Он поднёс яйцо к самому своему лицу и ещё раз спросил:
– Что же это?.. Неужели – оно?! Я ведь искал его, всю жизнь искал…
Вот он подошёл к сковородке, и разломил бесценное яйцо над ней. Однако, содержимое не выплеснулось вниз.
Из яйца выплыла дымка, в которой перемешивались самые разные цвета, но преобладали всё же тёмные оттенки. Эта дымка нависала перед ЧИПОМ, а он медленно, на цыпочках, приближался к ней.
С губ срывались слова:
– Наконец–то! Сейчас!!
Он, наконец–то прикрыл прежде не мигавшие глаза, и с шумом начал вдыхать думку своими подвижными, широкими ноздрями. Потом он раскрыл рот… теперь дымка вливалась и в его рот… И в уши…