Теперь Винд чувствовал сильный холод и, вместе с тем – приток энергии. Это плеть выкачивала силы из Степана, и делилась ей со своим хозяином – Виндом.
Винд хотел высвободить плеть, чтобы нанести ещё один удар, и попросту разрубить Степана надвое, но плеть скрутилась вокруг предплечья, и, чем сильнее тянул Винд, тем сильнее впивалась в него.
А Степан и пытался вырваться от Крылова, спасти свою жизнь. И уже ничего не значил голос ЧИПА, который всё нашёптывал ему убеждающие слова, побуждал сражаться.
Казалось Степану, что он снова в Москве, и выполняет он свою работу, что он – пожарный. И горела квартира. Огонь отрезал Степана от его товарищей; и со всех сторон видел он только подступающие обжигающие вихри. Слепящее пламя впивалось в его тело, добиралось уже до самых костей, выжигало глаза. Тогда паника овладела и он бросился бежать.
Вот перед ним окно. Степан не знал, на каком он этаже. Главное – вырваться из огненного ада, туда – в морозный, блаженный воздух.
Эта отчаянная попытка удалась ему. Никому из слуг ЧИПА не удалось бы вырваться из нитей Крылова, а вот Степану удалось – неистовый, человеческий дух помог ему в этом. Именно на эту силу и рассчитывал ЧИП…
Степан нёсся прочь от Крылова, а за ним мчался Винд. Сильный, ледяной ветер метал Винда из сторону в сторону. Юноша и рад был бы освободиться, да ведь изумрудная плеть была частью его тела, а она впилась в Степана, и не мог Винд её освободить.
Здесь, за пределами Крылова, исполинская железная сфера Ой–Чип–она показалась Винду действительно жуткой, готовой смять его, словно ничтожного муравья. И он закричал, зовя на помощь, кого–нибудь из своих друзей.
В какое–то мгновенье промелькнуло перед ним лицо Эльрики. Но это было лишь виденье. Винд действительно хотел, чтобы она, зеленоволосая красавица, была рядом с ним, но Эльрика осталась в трюме Крылова, а единственный, кто поспел за ним, был каменный Гхал (Виш и его Скул в это время сражались с Тифмами).
А вот Гхал, как раз смял голову очередной Тифмы своей могучей ручищей и погнался за Виндом. Яркая струя горючих газов длинным и густым потоком выбивалась из его зада. Несмотря на то, что Гхал полностью выкладывался, расстояние между ним и Виндом не сокращалось. И Гхал рычал:
– Он несёт тебя прямо в Ой–Чип–он!
А Винд простонал:
– Только не оставлю меня! Вместе мы что–нибудь придумаем…
– Не оставлю! – громыхал Гхал.
А Степан всё ещё не мог прийти в себя, всё ещё терзали его кошмарные огневые видения. Причиной тому была его собственная нить, попавшая ему в глаз. Из его растрескавшейся головы сыпались искры, он рычал, издавал страшные вопли, и даже разбил несколько Тифм, случайно попавшихся на его пути. На Винда он не обращал внимания – его просто не существовало для измученного Степана.
Борясь с сильнейшим ветром, хватаясь за плеть, пополз Винд вперёд, и, наконец, добрался до руки Степана, там, обжигаясь от холода, смог расплести узел, и, оттолкнувшись ногами от железного туловища, полетел уже по инерции, постепенно замедляясь.
Вскоре его нагнал Гхал, схватил одной из своих каменных ручищ, и сжал так сильно, что Винд вынужден был крикнуть:
– Тише! А то раздавишь! Летим обратно! Скорее!!.
Но это пожелание было невыполнимым. Оказывается, из сферы Ой–Чип–она вылетели две огромных тёмно–серых, ледяных тучи. Стремительно двигались эти тучи и несли невиданные в Многомирьи снежные бури. Одна из этих туч скрыла Крылова, так что его уже не было видно.
Поблизости проносились грозные стяги, вихрились, ревели неистового и злобно…
Винд стучал зубами от холода. Он кричал:
– Я сейчас насквозь промёрзну!.. Это правда..
Гхал, ничего не говоря, понёсся вдоль тучи, намериваясь обогнуть её, но, питаемая Ой–Чип–оном, туча разрасталась…
* * *
Всё время, пока Гхал нёс его, Винд испытывал сильную, мучительную боль. Над остальными чувствами главенствовал холод: ледяной воздух продирал насквозь; а морозный ветер налетел с такой свирепой, неистовой силой, так завывал, что даже басистого голоса Гхала Винд не мог услышать.
Да и сам Винд не надеялся, что Гхал его услышит. Тем ни менее, он всё же кричал:
– Неси меня к Крылову! Там наше спасение!..
А сфера Ой–Чип–он продолжала порождать всё новые снежные тучи. Казалось, что всё Многомирье уже было застлано этими вихрящимися тёмно–серыми громадами, которые наползали друг на друга, обменивались ударами вихрей и выплёскивали в и без того уже промёрзлый воздух бессчётные армии снежинок…