Гергенредер Игорь
Простуженная Ворона и ее друзья (Сказки для взрослых - 3)
Игорь Гергенредер
Простуженная Ворона и ее друзья
Сказки для взрослых
Говорят, раз в восемьдесят восемь лет бывает Год Тягучих Дождей. Про то вспомнили, когда после студеной ветреной весны, вместо летнего жара, нахлынули сырость и холод, и в тусклые полдни светлели одни только лесные мхи, напитавшись тяжелой влагой. У Камышового Озера неумолчно шуршали под дождем остролистые заросли, и ольховые кусты, сплошь усыпанные дробью капель, казались не зелеными, а сизо-стальными. Временами стремительно обрушивался ливень - неистовый ветер косил его и гнал по озеру белесые пляшущие волны.
Не стало никакой радости лесным жителям, и даже духи затосковали, как и все, а тонкие сосенки, что росли из болотных кочек, начали помаленьку гнить.
И вдруг небо очистилось, солнечные лучи скользнули в чащу, и на толстых замшелых стволах прозелень так и расцвела затейливыми узорами. А до чего приветливо залоснилась атласная кора молодых березок! Все существа до самой мелкой мошки выбрались на припек.
Виллибальд растянулся на поляне у озера, приняв обличье толстого бобра. Прекрасная Адельхайд, обернувшись выдрой, грелась на стволе поваленного бурей старого тополя, кроной погрузившегося в ручей. Флик дер Флит прилег на солнышке на берегу: он оборотился огромной дикой кошкой, одряхлевшей, давно не чесанной. Тут же подставляла бок солнцу грациозная Виола, изящно выгибая удивительную шею. Павлин Пассик слетел со своего ветвистого платана и расхаживал по поляне, распустив хвост, поворачиваясь грудью к лучам. ?ж Тобиас лежал на траве брюшком кверху, и точно так же рядом лежал барсук Розетом, раскинув все четыре лапы.
Простуженная Ворона на суку старого ясеня отогрелась и сняла с больного горла повязку из мха и паутины. Да как примется тереться шеей о кору дерева! Уж очень истомилась шея под повязкой. Каждое перышко расправила птица под жаркими лучами, стараясь просушиться получше.
Одному Икоте надоело греться. Потянуло его побывать где-нибудь далеко, поглядеть, не придумано ли какое новое кушанье?Он попросил старшего духа, чтобы дал ему силу летать невидимым, взмыл над лесом и понесся - гораздо быстрее, чем стрижи и соколы. Зажмурившись, он проносился сквозь крепко сбитые ветром облака, но густо-лиловые градовые тучи предпочитал облетать стороной. Таким образом, он перемахнул через земли четырех королевств и шести княжеств и очутился над городом, где высились дворцы из мрамора и фонтаны рассыпали мириады сверкающих брызг.
Икота влетел в огромное открытое окно дворца и нашел кухню. Слуги как раз носили еду, и дверь в погреб была не затворена: невидимка нырнул в него. Стены глубокого погреба оказались выложены ледяными кубами, пол поверх льда покрывал утоптанный снег, в свою очередь, заботливо застланный соломой. Слуги достали из ледяной ниши серебряные горшочки и важно понесли наверх. У Икоты нос зачесался от любопытства.
На кухне важных слуг ждали девушки с чашами из печеного теста. Сняв с горшочков крышки, девушки принялись бережно наполнять чаши чем-то белоснежным и душистым. Когда дело было сделано и служанки занялись другой снедью, Икота стащил одну из чаш, попробовал - и едва не проглотил язык от удовольствия. Что могло быть приятнее в жаркий день, чем это удивительно холодное лакомство! Он почувствовал и вкус великолепных сливок, и свежих яиц, и виноградного сиропа, и еще чего-то соблазнительного.
Появившийся повар указал слугам на лакомство:
- Это понесете в зал после пирога с голубями и пончиков! - и недовольно добавил: - Его вынесли слишком рано - мороженое может растаять.
"Так вот как оно называется!" - подумал Икота.
Слуги от слов повара испуганно переглянулись. Мороженое собрали с тарелок в корзину, накрыли влажным рядном и понесли обратно в погреб. Икоте так хотелось поесть вдоволь невиданного кушанья, так было жаль, что его уносят! И он выдавил слезу - слеза невидимки, упав на корзину, сделала ее невидимой. Выхватив ее у растерянных слуг, Икота вылетел в окно и понесся к родным местам. По пути съел только те порции, которые уже начинали подтаивать.
Тяжелая корзина была полна почти до краев, когда он опустил ее на поляну: поставил на травку возле старухи-кошки. И в самое время - Флика здорово припекло и как раз потянуло освежиться. Попробовав мороженого, кошка так сладко мурлыкнула, что Виллибальд и красотка Адельхайд мигом оказались около корзины. Виола и Пассик тоже было потянулись к ней, но духи уж больно приналегли на лакомство. Никому ничего не оставили.
И ночью заболели. Если перегреться на солнце да разом проглотить столько мороженого - никакая волшебная сила не спасет.
Флик дер Флит лежал в дупле вяза, мучаясь от ломоты в костях, от головной боли. Горячее дыхание вырывалось из дупла - и жухли листья на деревьях напротив. А когда Флик начинал задыхаться, испуганные его хрипом совы выпускали добычу из когтей.
Виллибальд ворочался на дне Камышового Озера, в том месте, где бьют холодные ключи. Ему было жарко, душно, он ловил ртом студеную струю - и от этого толстяку делалось еще хуже.
А прекрасную Адельхайд пронизывал холод. Ее немилосердно знобило. Она выбралась из ручья, приняла из последних сил обличье утенка и забилась под крыло дикой утки в теплом гнезде.
Вскоре после полуночи все в Темнющем Лесу уже знали о болезни духов. Жобль услышал, как говорили об этом сыч с лунем, и поспешил к Рыбаклячу. Тот ожесточенно разорял муравейник. Чудища обсуждали новость и не жалели глоток от радости: Жобль на весь лес кричал ослом, Рыбакляч визжал по-поросячьи.
- Сколько нас обижали! А теперь мы каждого обидим по справедливости! ярился Жобль.
- Сколько над нами шутили и как зло! - подхватил Рыбакляч. - А теперь мы позлимся в открытую и безо всяких шуток!
Они устремились к поляне у Камышового Озера. На ней кто-то был сообщники замерли, верные разбойничьей повадке. В следующую минуту из прорехи между двух угольно-черных туч осторожно выглянул край луны и посмотрел на происходящее. Верхнее облако медленно поплыло дальше, перегнало нижнее, распустив по темно-синему с золотом небу черный, как сажа, хвост. Полная луна засияла.