– К бабушке, – бурчит Санька.
– Меня подожди. Вместе пойдём.
Отец не просит, он приказывает. Приходится ждать. Наконец он выходит в полной боевой готовности – с ведром, в котором лежат сетки-авоськи и тряпичные варежки. Санька эти хозяйственные походы ненавидит. Не дай бог одноклассники заметят, засмеют же.
– Молодчина, Санёк, что бабуле помочь собрался, – хвалит отец. – Сейчас мы с тобой в четыре руки быстренько.
– Чего в четыре руки?
– Погреб почистим. Один бы я не справился. А с тобой мы живо там порядок наведём.
– Может, завтра? – уныло тянет Санька.
– Завтра нельзя. Бабуле ждать надоест, она сама убираться полезет. А в её возрасте это уже опасно.
Дошли до бабушкиного дома. Как Санька и боялся, во дворе сидела компания из его школы. Нет, ну до чего обидно. Мало того, что у его семьи нет ничего такого, чем можно гордиться – ни джипа, ни шмоток, так ещё и в такие дурацкие ситуации попадает постоянно.
Вот сейчас, с этим ведром оцинкованным и отцом, который даже от мазута не отмылся после работы, Санька становился посмешищем всего класса и понимал это. А ему ещё погреб чистить у них на глазах. Может, у бабушки отсидеться? Сделать вид, что ему плохо стало? Санька зашёл в подъезд с твёрдым намерением спрятаться за стенами бабушкиной квартиры.
Бабушка, как всегда, кинулась обниматься и причитать, как быстро дети растут. А чего он там вырос за два дня? Она же к ним позавчера приходила. Начала угощать, как обычно. Но отец отказался: «Попьём, когда из погреба возвратимся. А то после чая работать тяжелее». Ну вот, пора. Санька только начал вполне правдоподобно зеленеть и сползать по стенке, как в дверь позвонили. Вовка ввалился в крошечный коридорчик и жизнерадостно загорланил.
– А я смотрю – ты идёшь. В погреб, что ли? Давай помогу.
Санька подавал ему знаки глазами, выталкивал на площадку, но Вовка не замечал. Санька прошипел:
– Там наши тусуются.
– Кто? – не понял Вовка.
– Ну, Бобров там, Снежкова…
– Да какие ж они наши? – изумился Вовка. – Верховный гоблин со товарищи. Пойдём! Варенья-то дашь попробовать?
Саньке пришлось пойти. Он старался не выглядывать из погреба и делать всю работу внутри, а Вовка пусть бегает с ведром на помойку, если ему охота. Отец был доволен и всё повторял, какой у него помощник вырос. Санька морщился, но в глубине души ему было приятно.
Когда уборка закончилась, они набрали банок с вареньями и пошли к бабушке. Она усадила их пить чай за уже накрытый стол и расспрашивала отца про погреб. Саньку это всегда коробило. Что за мелочные интересы у родителей, всё какое-то бытовое, некрасивое. Полное отсутствие романтики. Он дождался паузы в разговоре и спросил:
– Ба, ты не знаешь, у нас в семье есть Ваня?
– Какой Ваня? – вздрогнула бабушка.
– Да хоть какой-нибудь. Иванов, – пожал плечами Санька.
Бабушка побелела. Руки её задрожали, чашка выбивала дробь о блюдце.
– Мам, ты чего? – испугался отец. – Валидолу?
Бабушка не отрывала взгляд от Саньки, который уже и сам был не рад, что спросил. Он понял, что Ваня у них в семье есть. И что с ним связана какая-то история. И он, Санька, эту историю нечаянно напомнил. И теперь придётся самому её узнать. А он прекрасно жил себе, не зная никаких позабытых историй. И кто его за язык тянул?
– Саша, а почему ты спрашиваешь? – бабушка точно привидение увидала.
– Так, просто. Интересно, есть ли у нас в родне Ваня Иванов, – ответил Санька, не поднимая глаз.
– Ты что-то о нём знаешь? – бабушка замерла.
– Да… – Санька замялся. Про сны рассказать – засмеют. – Нет. Значит, нет у нас в семье Вани Иванова? – наигранно переспросил он.
– Нет. Уже… – прошептала бабушка.
– А был? – поразился отец. – Что-то я не знаю такого.
– Был, – произнесла бабушка с усилием. – Твой дед.
Отец присвистнул.
– Вот-те на-те! Всю жизнь жил, а, оказывается, деда своего не знаю.
Он выглядел до того обескураженным, что Саньке стало его жалко.
– Это по отцовской, что ли, линии? А Пётр Данилович мне тогда кто?
– Дед, – выдохнула бабушка. – Но он на твоей бабушке женился, когда твой папа уже в школу пошёл. Он твой дед, он тебя вырастил. Он и фамилию бабушкину взял.
Вовка ёрзал за столом. Неловко оказаться в эпицентре семейного землетрясения, а к этому, похоже, всё идёт. Вовка встал.
– Пойду я. Мне алгебру ещё учить.
Хорошо, что он ушёл. Разговор получался непростой. Бабушка волновалась так, будто Санька раскопал какую-то страшную тайну. А в чём тайна-то? Мало ли кого отчимы вырастили. Да половину человечества.
– Мам, а ты его помнишь? – спросил отец.