Я умирал с такой болью, с такой удушающей яростью, что и сейчас спустя столько лет она догоняет меня и врезается в затылок бешеной жаждой крови. Демоническая сущность ликует.
Но чувствую, что я что-то забыл. Что-то мой мозг не хочет вспоминать. Что-то важное, больное, острое словно нож.
Ветер сдувает мерзкие длинные волосы мне в лицо. Они выросли. Они побелели! Они меня бесят. Всё бесит.
И этот запах, он меня преследует, словно призрак. Запах Белого Древа, смешанного с запахом женских духов. Явно пыталась сбить хаос со своего следа. Фон Стредос… До чего же… раздражающая падальщица. Смертница фон Стредос, которую я принял за Эльдору и даже не сразу осознал, что ошибся. Ведь у Эльдоры на лице был шрам, который я ей оставил.
Какого хрена фон Стредос меня воскресила?! Какой в этом смысл?
Прошло всего-то сто семь лет. Хм. Не так уж и много, если посчитать. Трясущийся седой мужик в деталях объяснил мне, что сейчас 2035 год. Чуть больше века, но как всё изменилось.
Жерред тесный, пожирающий небо над головой своими высокими шпилями и зданиями на десятки этажей. Я какое-то время задумчиво пялюсь вверх. Над городом нет щита? Значит и войн нет? Значит жирные задницы уродов Академии стали ещё жирнее?
Я затылком чувствую, как за мной следят, и расплываюсь в улыбке. Академия наверняка ещё стоит. Да… я пойду туда, но вначале мне нужно моё оружие. Не люблю ходить с голыми руками. Хотя… я и голыми руками их убью.
Город меня несказанно раздражает. Машины не похожи на машины. Люди не похожи на людей. Мне кажется, что некоторые видя меня понимают кто я, узнают. Чувствуют, кто забрал всё себе.
Как только очнулся Стихия, моё Алое Древо накрыло меня с головой. Ох, наверное, как ломало ублюдков в Академии, когда она их бросила. Но она бросила и меня, когда я умирал. Алое Древо боится смерти.
И только Геррия ныряет в смерть с головой и радостью. Как быстро возвращалась эта фон Стредос. Так и тянет улыбаться и жадно скалиться от её жалких попыток меня остановить. Треть силы, а она нихрена не умеет. Даже не понимает, что со мной делать…
Открываю глаза, а на груди полуживая женщина, каштановые волосы с красным отливом. Я на рефлексе вскакиваю и хватаю её за шею. С единственной мыслью — что за больная на голову некрофилка?! И потом до меня доходит, что я дышу. А потом доходит, что это фон Стредос. И у меня в голове нихрена не сходятся эти два факта. Потому что одно противоречит другому.
— Простите, вам не холодно? — спрашивает одна сердобольная и так безобразно и дико ржу от её вопроса, что она в ужасе отшатывается.
Смешные…
На интуиции прихожу к месту, где был мой дом.
Ах, вот ещё смешнее.
Они разбили тут парк. Ни оружейной, ничего… Деревья. Деревья… И он окружен какими-то идиотами в незнакомой форме. Четыре машины с такими яркими сине-красными мигалками, что раздражают мои глаза. И все… люди. Не боевые маги. Просто люди. У них в руках винтовки неизвестной мне конструкции. Но оружие я узнаю.
Я довольно мычу. Посреди перекрытой мокрой от дождя улицы стоит Вердер. И мерцает.
— Старый вонючий трус, — щеки начинают болеть от улыбки, будто я улыбаюсь первый раз в жизни.
На рефлексе пытаюсь призвать свой меч, но ничего не выходит. Успеваю удивленно глянуть на ладонь, но Вердер слишком хорошо меня знает.
— Что? Что-то потерял, Рафаэль? — его кривая иллюзия идет по блестящему черному асфальту мне на встречу. — Я разобрал твой дом до последнего кирпичика.
— Тебе даже Белое Древо в руки не дается, мразь, твоя иллюзия дерьмо, — рычу я, ненавижу иллюзии. — Побоялся выйти лично, ублюдок?
Мерзкие длинные волосы мокнут и липнут к голому телу, я передергиваю плечами и на небе расползается красная молния. Глаза жжет демоническим огнем от злости. Он выставил передо мной тупые куски мяса.
— Он привел вас на убой, идиоты, — я сдерживаюсь, специально жду. — Даю вам минуту развернуться.
— Он безоружен! — выкрикивает кто-то.
— Огонь, — командует Вердер.
Первая же пуля попадает в плечо, и моя кровь загорается, когда она вылетает из спины. Я пошатываюсь как от сильного удара. Боль. Вот что мне было нужно. Я горю, чем больше пуль в меня попадает, тем ярче разгорается пламя. Боль. Кости ломаются от выстрелов, но тут же срастаются обратно. Плоть на ранах тут же схватывается вновь. Я поглощен болью, откидываюсь назад и позволяю себе упасть на спину. Небо тоже горит для меня бешеной янтарной грозой, подмигивает мне красными молниями, проливается на меня усиливающимся ливнем. Но пламя потушить не может.