В самом начале зимы отдал замуж Ладу за сына новгородского плотника-ладейщика. Еще летом, перед походом, отвадил девушку от себя - приелась, ее юное тело уже не влекло, как в первое время, а навязчивость, с которой она домогалась его любви и внимания, вызывала все нарастающее раздражение. Выдержал море девичьих слез, слова обиды, но заявил твердо:
- Ты не люба мне, Лада, жить с тобой как муж и жена не стану. Ищи своего суженного, дам тебе богатое приданое, помогу в чем будет нужда. В том мое слово, о другом речи не будет.
За то время, пока Варяжко не было дома, девушка утешилась от неразделенной любви и с присущей ей прагматичностью стала подыскивать себе жениха. Не пропускала гульбища, сходилась с разными юношами, остановила свой выбор на Данко, пригожем и ладном парне годом старше ее, тоже кривиче, как и она. Да и семья его оказалась не бедной, дома у них полная чаша. Окрутила своей красотой и лаской, парень и растаял, по осени позвал ее замуж. Лада согласилась, только уговорила подождать до возвращения главы дома. Вскоре после прибытия Варяжко с войском в город сыграли свадьбу, он сидел на нем с Милавой за посаженных отца и мать невесты. В приданое купил молодым добротную избу на кривичской стороне, а Милава помогла сестре с обзаведением нужной утвари.
Не зря говорят в народе - свято место пусто не бывает, то же случилось и с Варяжко. Не успел избавиться от Лады, как запал на молодку, младшую жену именитого купца. На одном из званых вечеров, на которые важные мужи города приглашали старших командиров вернувшегося со славой войска, с первого взгляда увлекся хозяйкой хором. Внешне не примечательная, в меру дородная, да и красотой особой не отличалась, но что-то в ней притягивало каким-то женским магнетизмом, вызывало в молодом муже сводящее с ума вожделение - желал ее прямо сейчас, невзирая на окружающих. А ее волоокие очи с лукаво манящей искринкой звали в бездну всепоглощающей страсти.
В прошлом, еще в теле Мезенцева, довелось встречаться с такой женщиной, ненасытной и страстной - она буквально иссушила его, выпила жизнь до последней капельки. Сам уйти от нее не мог, не в силах отказаться от безумного наслаждения. А потом, когда та внезапно, не прощаясь, покинула его, долго отходил от наваждения, она снилась ему ночами сладким кошмаром. Сейчас происходило что-то подобное и опять он терял разум от вожделения, только немалым усилием воли справлялся с собой, не подавал другим виду. Но с того вечера потерял покой, думал лишь о том, как снять любовное наваждение. Попытки ублажить взыгравшуюся плоть с женами не дали успокоения, пошел даже на пару авантюр с не очень строгими вдовицами, но не мог забыть колдовские очи и вожделенное тело.
Не в силах больше бороться с собой, махнул рукой - будь что будет, даже если придется умирать от сладких мук. Как-то под вечер подкараулил чаровницу у ее хором. Заступил путь спешащей в дом молодке, в ответ на ее недоуменный взгляд завел речь мягким голосом, стараясь не пугать напрасно:
- Здрав будь, Радмила. Я Варяжко, тысяцкий, недавно, в день Марены, гостевал у вас.
Дождался ответа, произнесенного тихим, волнующим молодца, голосом: - Здрав будь, Варяжко. Помню, ты еще с другими ратными мужами пришел, - продолжил, сдерживая прорывающийся трепет:
- Не хочу тревожить твой покой, Радмила, но не могу скрыть - запала ты мне в сердце, свет не мил без тебя. Прошу не гневаться на меня, но я старался перебороть неразумное чувство и не досаждать, но то оказалось сильнее меня. Если противен тебе - дай знать, уйду, пусть и разорву себе сердце.
Шли мгновения, Варяжко затаил дыхание, ожидая худшего, услышанные же слова молодки дали какую-то надежду:
- Не противен. Но речь твоя смущает, я не могу слушать более такого. Прощай, мне надо идти.
Не стал удерживать, отступил в сторону, только высказал умоляюще: - Буду ждать тебя завтра на закате у спуска к пристани. Если сможешь, то приди хоть ненадолго. Макошью прошу, приходи - нет мне жизни без тебя!
Радмила пришла, только опоздала на добрый час, когда уже давно стемнело.. Варяжко отчаялся, потерял надежду, но все продолжал стоять, когда увидел в лунном свете приближающуюся женскую фигуру. Побежал навстречу, обнял и стал целовать прохладные от мороза губы, не давая и слова сказать зазнобе. А потом взял ее на руки и, прижимая к своей груди, понес вниз, к пристани. Здесь стояла караулка - небольшая будка для дежурного поста, на зиму она стояла закрытой. Варяжко загодя принес сюда переносную печь - когда-то сам ее изготовил для походных условий, растопил ее, так что будка прогрелась достаточно, чтобы не мерзнуть. Почти в полной темноте, лишь в отблесках от огня горящих дров, снял с молодки кожух, пуховый платок и сапожки, уложил на лавку и вновь принялся целовать - губы, уши, шею.