— Я думаю, он вам понравится, — сказал Джон. — Для нашего министерства он настоящий подарок, и мы ждем, что вскоре он достигнет верхних должностных ступеней.
— Высокая оценка, Джон, — заметил я.
— Он ее заслуживает. Подождите, скоро вы сами это увидите и убедитесь.
Бак Фармер оказался человеком лет сорока пяти, энергичным, улыбчивым и с проницательными глазами. Вполне еще молодой, он был абсолютно лысым. О том, как он облысел, я узнал от Джона Мартина, и, поскольку история эта с такой наглядностью иллюстрирует мужество и решительность Бака Фармера, думаю, ее стоит пересказать.
Бак был обвинителем на нескольких процессах против крупных мафиози из Колумбии, связанных с контрабандой наркотиков. Во время слушания этих дел, ему угрожали расправиться с его детьми. Он получал анонимные письма с угрозами, что, если он не откажется от обвинения, его дети будут похищены и убиты. Под давлением такого рода постоянных угроз распалась его семья. Однако Бак не сдался и не пошел на то, чтобы преступники оказались на свободе. Но ему пришлось заплатить за это — напряжение было слишком велико, и в результате стресса он полностью облысел всего за несколько недель.
У меня была возможность наблюдать этого человека в деле — во время суда над Уитуортом.
Во время процесса я помогал Баку как консультант. Я несколько раз наведывался в Сан-Франциско и изучил тысячи и тысячи страниц судебного дела. Навещая Бака в его комфортабельном доме, я всегда был готов отдать должное его кулинарному искусству, неизменно изысканному. Я горд тем, что могу считать Бака Фармера одним из своих коллег.
Познакомился я и со вторым обвинителем, выступавшим на том же суде — Лейдой Шогген, высокой, обаятельной и очень интеллигентной женщиной. Во время подготовки к процессу и в ходе его я был в постоянном и тесном контакте с ними обоими. А когда я был за пределами Сан-Франциско, мы обсуждали свои дела по телефону. В 1987 году Бак и Лейда стали мужем и женой.
Во время слушания дела Джон Уолкер свидетельствовал против Уитуорта, с готовностью признав, что завербовал его. „Клоун, — отозвался Бак Фармер о личности Уолкера. — Когда он начинает говорить — хоть со смеху падай. Чистый клоун. Я начинаю серьезный разговор с ним и через минуту чуть со стула не падаю от смеха. Он отлично понимает, что ничего хорошего в этом нет, но, сукин сын, просто не может не кривляться”.
Когда Уолкера спросили, почему он завербовал Уитуорта, ответ его показал, что он умеет разбираться в людях. „Я, видите ли, знал его, — ответил он. — Мы были друзьями и частенько толковали о том, о сем. Так что я довольно скоро понял, что в сердце его живет мечта о наживе”.
Любопытно, что Джон Уолкер чуть ли не сразу понял, что Уитуорт не откажется ни от какого бесчестного поступка, если цена за это будет подходящей. Я обратил внимание Бака Фармера на эту деталь, он в ответ лишь пожал плечами.
Мысль об этом не выходила у меня из головы. В кипе свидетельств, собранных против Джона Уолкера, была одна маленькая деталь, которая могла оказаться более важной, чем это казалось с первого взгляда. Когда Джону Уолкеру было семнадцать лет от роду, его судили за четыре кражи со взломом. Его не посадили в тюрьму, а, учитывая молодость, осудили условно, однако дело в полиции сохранилось, и флотское начальство, принимая его на службу, знало о его прошлом. Прошлое это свидетельствовало о том, что Уолкер вынашивает в сердце своем мечту о наживе, и, несмотря на это, ему был дан допуск к совершенно секретным материалам, в том числе и к шифрам.
Суд над Уитуортом закончился летом 1986 года — за соучастие в шпионской деятельности против США его приговорили к 365 годам тюремного заключения. Кроме того, его приговорили к выплате штрафа в 410 тысяч долларов.
Для Советов сделка с Уитуортом была крайне прибыльным делом — стоимость поставляемой им информации в десятки раз превосходила выплачиваемое ему жалованье.
Мое участие в суде над Уитуортом состояло в том, что я должен был интерпретировать действия советской разведки в смысле того, что именно и почему ей было нужно от Уитуорта и какой вывод США должны сделать из этого дела на будущее.
Мне бы хотелось сказать, что это было уникальное дело, но шпионская деятельность СССР не прекратится в будущем, и я уверен, что впереди еще не один суд, в котором мне и многим другим придется принимать участие.
В 1985 году в качестве эксперта я выступал на суде над Арне Трехольтом в Норвегии. Трехольт был главой отдела по связи с прессой в министерстве иностранных дел Норвегии, когда в 1984 году норвежская контрразведка арестовала его. Положение его открывало ему доступ не только к высокопоставленным правительственным лицам, но и к имеющей важное значение военной информации, а поскольку Норвегия — член НАТО, он имел доступ и к военным секретам этой организации. Расследование показало, что Трехольт был завербован советской разведкой еще в 60-х годах. В момент ареста он направлялся в Вену на встречу со своим „куратором”, и в портфеле его было более шестидесяти секретных документов, которые он намеревался передать Советам.