Но Ольга Юрьевна и не скрывала своей радости увидеть наконец–то будущего государственного казначея «дядю Серёжу».
Проходя мимо него, Оленька взяла его за руку, наклонилась к нему и жизнерадостно улыбаясь, прошептала:
– Серёжа! А кто такой «Гранит»?
Когда воодушевлённый таким тёплым приёмом Серёжа повернулся к школьному крыльцу, он увидел... стоящую там Александру Семёновну. Самый почётный ветеран миасской педагогики укоризненно качала головой и, наверное, думала: «Ну и молодёжь пошла! Совсем не умеют прилично вести себя! Вот мы в их годы вели себя безукоризненно! Боже мой! Что же далыпе–то будет?».
(Кстати, Александра Семёновна давно уже перешагнула пенсионный рубеж, но выходить на пенсию не собиралась. Напомнить ей об уходе на пенсию было некому: все явно побаивались её непререкаемого педагогического авторитета. Да и что она будет делать на этой пенсии? Семьи она не завела, детей у неё нет, на вечера поэзии в Миассе ходить не к кому... да и Вл.Вл. Маяковский почему–то подумал хорошенько, взял и застрелился... А кто, кроме неё сумеет поставить на место таких разгильдяев как Серёжка–Сапожник?).
– Здравствуйте, Александра Семёновна!
– Здравствуй, главный прогульщик школьных занятий!
– Так, Александра Семёновна, транспорт ходит нерегулярно, а в плохую погоду всё вообще вязнет в болоте.
– А мне кажется, что ты просто не хочешь учиться и придумываешь всякие отговорки, чтобы только не ходить на уроки (Да, опасная старушенция! Всё правильно просекла! Учеников прямо как рентген просвечивает!).
– Александра Семёновна! У нас на весь посёлок всего одна машина, да и у той водитель зашибать любит.
– А почему ты, Серёжа, домашние задания почти по всем предметам не выполняешь?
– Да пока я из школы до дома доберусь, уже темнеть начинает, электричества у нас нет, а когда будет, неизвестно.
– Мы, в своё время, занимались и при керосиновых лампах...
– Александра Семёновна! У нас было немного керосина, да его весь ужи выпили.
– Что?! Да разве ужи пьют керосин?
– Конечно! Молоко у коровы сдоят и ползают по всему дому, ищут, где бы керосин найти. Я их уж луплю, луплю по жёлтым башкам, а им всё равно на закуску керосин или солярка требуются.
– Ужас! Ужас! – простонала бедная Александра Семёновна и поспешила в учительскую, подальше от такого изверга, каким она совершенно искренне считала нашего идеального во всех отношениях героя.
Но, немного подумав, Серёжа всё же решил подстраховаться. Мыслил он вполне логично: у кого Александра Семёновна может уточнить рацион ужей? Конечно, у Наташки Басковой! Она же тоже вроде как в тайге живёт.
На перемене он отозвал Наташу для делового разговора.
– Баскова, выручай!
– У тебя всегда какие-нибудь проблемы!
– Да я к тебе вообще первый раз обращаюсь!
– Ну, ладно. Говори.
– Наташа! Если Александра Семёновна спросит тебя: пьют ли ужи керосин, то отвечай: да, пьют.
–Что?! Керосин?!
– Да не кричи ты. Народ услышит. Дело серьёзное. Ты – отличница, она тебе поверит.
– Нет, Серёжа. Я – комсомолка и врать не буду.
– Ну, что тебе стоит! Хочешь, чтобы меня из школы выперли?
– Ладно. Ну, надо же такое придумать: ужи пью керосин! Ты бы в школу почаще ходил, а то тебя учителя уже и забывать стали. А выгонят из школы, что делать будешь?
– Охотиться буду. У твоего отца в заповеднике всех лосей и косуль перебью, на миасском рынке буду мясом торговать. Куплю себе легковую машину, чтобы красивых девочек по лесам катать.
– Докатаешься! Как ты экзамены будешь в десятом классе сдавать? Если только продержишься...
И на следующей же перемене Баскову вызвали в учительскую. Когда через несколько минут она вернулась, то сразу лукаво взглянула на вопросительно глядящего на неё Серёжу и тут же прикрыла кулаком рот, чтобы не рассмеяться (Ну, вот, а некоторым читателям не нравится наш герой! Да кто ещё сумеет так пакостить на каждом шагу, но вовремя стелить ля себя спасительной соломки!).
Когда они с Басковой после уроков пошли в сторону автобусной остановки, Наташка так уморительно рассказывала о своей секретной беседе с Александрой Семёновной, что они просто покатывались от смеха, едва держались на ногах (Видела бы их в этот момент бедная Александра Семёновна!).
– Я ещё. – верещал, трясясь от приступов смеха, Серёжа. – Я ещё расскажу этой столичной почитательнице поэтического таланта Владимира Владимировича, как я с берёзы подберёзовики и грузди собирал!
– Несерьёзный ты парень, Серёжа. Какой–то неорганизованный и безответственный.
– А Вадик Фурман – серьёзный и ответственный?
– Конечно! Он, во всяком случае, после школы поступит в институт, а такие, как ты...
– Какие такие?
– Непредсказуемые... они всё равно свою жизнь по кабакам и тюрьмам растранжирят. Ну почему ты столько уроков пропускаешь и позоришь наш класс?
– А вы, комсомольцы, кроме отчётности и показателей, можете о чём– нибудь более важном думать?
– Учёба – самое главное. Серёжа! Ты куда пошёл? Вот же остановка!
(Серёжа просто автоматически двинулся по знакомому маршруту).
– Да я... в магазин зайти хотел.
– Магазин в другой стороне. – беззлобно подкусила нашего героя отличница Наташа. – А, может быть, Ольга Юрьевна в своём доме магазин открыла?
– Какая ещё Ольга Юрьевна? – встрепенулся поражённый в обнажённое сердце Серёжа.
– Как какая? – добила раненого героя бессердечная Наташка. – Красотка из первого «Б» класса.
– Да при чём тут эта Ольга Юрьевна?
– Серёжа! Девочки, живущие на этой улице, неоднократно по утрам видели, как ты по–воровски вышмыгиваешь из дома Ольги Юрьевны. А то, что известно двум девочкам, знает весь город Миасс.
– Да я... Да я... – возмущался оскорблённый до глубины своей кристально чистой души Серёжа. – Да я просто у хозяйки, Марфы Сергеевны, угол снимаю. Не хочется же каждый день по семнадцать километров тащиться до дома. Ну что у нас за народ! Надо думать о людях только хорошее, а они всегда подозревают почему–то самое плохое (Увы, Серёжа, «люди» правильно делают. Они – правы. Но ты не унывай. Просто искусство конспирации надо тебе немножко подтянуть).
Пришлось теперь Серёже говорить с Басковой вполне откровенно:
– А Свете Быковой эти сплетни досужие ещё не передали?
– Как же! Стали ей доброжелательницы дружески намекать... А она и слушать не стала. Повернулась, взяла портфель и ушла с уроков домой... Свинья ты, Серёжа! Света – такая хорошая девочка, а ты...
– Да что я... Нет, действительно, вы там, в классе, распустились без меня. Буду почаще в школу ходить, восстановлю порядок... А пока пойду к Марфе Сергеевне, о делах поговорю.
– Не забудь Ольге Юрьевне привет передать от твоих одноклассниц! – ущипнула Серёгу на дорожку беспощадная Баскова.
Серёжа, уже с обрезанными крыльями, побежал к своей Оленьке.
Они так обрадовались долгожданной встрече, что и не заметили, как быстро время пролетело... Они лежали в уютной, тёпленькой Оленькиной коечке в той самой комнате... (Да, в той самой комнате, где так драматически оборвалась жизнь «жениха» Николая. Никто Оленьку о нём не беспокоил. Видимо, он никому ничего не сказал и отправился сюрпризом... Сюрприз и получился. Но Оленька уже свыклась, осмелела и не боялась спать в этой комнате... Такова уж природа человеческая. Ко всему может привыкнуть. Некоторым смельчакам, говорят, даже нравится и в морге работать. Забыл, как они прозываются: патологоанатомы или некрофилы... Но не важно. Главное, что смелые люди).
Оленька поплотнее прижалась к своему «бродяжке» и утомлённым и счастливым голоском спросила его:
– Серёженька! А кто же такой «Гранит».
– Ольга Юрьевна! Гранит – это мой боевой конь. Когда начнётся война, я заседлаю его, возьму автомат и саблю и отправлюсь на войну... А пока я вам на нём дров привёз.