Теперь все женщины в этом доме носят темные цвета. А мужчины щеголяют в сером. Старшего сына, правда, давно не видали – его броненосный таран безвылазно застрял в Северной Виргинии. Зато младший служит здесь же, в Чарлстоне. Броненосец «Палметто Стэйт» – маленький, но не раз прогонявший с рейда куда больших противников. Сегодня он в море. Спрятался за руинами форта Самтер, ждет – не попробуют ли северяне вновь загородить фарватер набитым камнями брандером?
– Что пишу-ут? Ну, кроме геттисбергского посла-а-ния?
– Что нам следует увеличить ввоз втулок и шпинделей для хлопкоочистительных машин и ткацких станков. Как будто мы не можем изготовить все, что нужно, здесь! Ввозить нужно руду, испанцы на Кубе продадут охотно. Да и вообще – скоро у нас не будет достаточно людей для обслуживания его величества Короля Хлопка… Ну, разве в части, касающейся пироксилина. Берта, ты слушаешь?
– Конечно, па-а. Ты в церковь пойдешь?
– Нет. Я молюсь за чертежами.
– Знаю. Солдаты в Мэриленде должны поминать тебя добрым словом, а не проклинать на чем свет стоит…
Поцеловала в щеку и исчезла, оставив странный аромат, в котором запах персиковой воды мешается с пороховой гарью.
Человек за чертежной доской печально улыбается. В нынешнем Чарлстоне от пушечного дыма не убежать. Почти каждую ночь со стороны моря гремят тяжелые голоса орудий, и у каждого – имя.
Вот тяжело, солидно басит Далгрен, разом и командир эскадры, и ее основное оружие. Размеренно и натужно ахает Родмэн, заходится скоротечной чахоткой батарея полевых Наполеонов.
А вот… этот голос он узнает среди тысяч – как ласковый шепот жены, как задорное пение дочери, как руку сына на плече. Смуглая красавица вороненой стали – семидюймовка Уэрты! Его детище. Его слава. Гордость батальонов тяжелой артиллерии. Черноглазка Уэрта, леди Уэрта. «Пушка, которую не разрывает». Если за ней нормально ухаживать, конечно.
А за окном – новый отрывистый хлопок. В беседу вступил Армстронг. Пока эта сильная рука борется на стороне защитников, но скоро ситуация переменится.
Большое сражение на востоке, с которым было связано столько надежд, выиграно. И что вместо признания Европой? Сначала британский посол рекомендует всем подданным короны покинуть территорию Конфедерации, а потом – война!
«Поддерживайте слабейшего, и пусть они убивают друг друга как можно дольше!» Джентльмен не может руководствоваться таким подлым правилом. Так что обмануть Юг оказалось просто… Ничего. Скоро господину Армстронгу ответят другие пушки. В Балтиморе взят неплохой задел отливок для гладкоствольных орудий. Высверлить, нарезать, стянуть сверху двойными обручами – и выйдет отличное средство от янки! А там заработают рудники в Джорджии и Флориде, пойдет металл…
Мечты. Сейчас нужно закончить схему нарезки трофеев. Составить инструкцию, чтоб местные разобрались. И, прихлебывая чай, взяться за сладкое: доработку очередной адской машинки, изобретенной на Севере.
Не то чтобы совсем новой. Один кентуккиец, Уильямс, уже впихнул армии похожую скорострелку. Она работает очень неплохо – пока не перегревается. Потом от жара затвор клинит.
Если верить письму Джеба Стюарта, сопровождавшему странный шестиствольный агрегат, генерал успел оценить новое оружие – проклятая штуковина встретила его кавалеристов на одной из улиц Нью-Йорка ливнем свинца. Ни свернуть, ни отступить, а в лицо метет виргинская метель, только не снегом, а смертью. Кто успел – валятся на мостовую, прячутся за парны́ми тушами лошадей. Голову не поднять!
Иные высовывали карабин, стреляли вверх не целясь. Голоса тонули в грохоте адской кофемолки, в чавканье рвущих лошадиную плоть пуль. Сколько продолжался этот кошмар? Им показалось, что вечность.
И тут адскую штуковину заело! Не от жара – каждый из шести стволов работает в свою очередь и успевает достаточно остыть. Но огонь прекратился, кавалеристы смогли стрелять прицельно, и суетящийся вокруг замолчавшей машины расчет полег, так и не успев устранить неисправность.
Какую? Гадать бы да гадать, но Джеб, продемонстрировав истинно кавалерийскую быстроту мысли, велел главное – ничего в смертоносном механизме не трогать. Совершенно ничего! Как есть, укутать в полотняный чехол и отправить в Чарлстон. Еле успел! Вокзал рушился под огнем шестифунтовок ополчения штата, от порта наступала морская пехота… Пора было уносить ноги. Джеб, разумеется, унес. И теперь решительно требует: «Хочу такую кофемолку! Только чтобы ее не заедало».
Усталый человек в серой форме – по рукаву извивается капитанский галун – вновь склонился над чертежом. Мечты об устройствах, заменяющих полки стрелков, – хорошо. Но армии нужней полсотни восьмидюймовок…