— О чем ты? — она сделала шаг назад. — Ты же не собираешься меня здесь убить, до того как это сделает эта непонятная штука... — прошептала Эри, медленно дотронувшись рукой до живота.
Нэйтан вскинул брови.
— Если сделать это сейчас, то у меня на ужин останется хоть немного человечины. — он широко улыбнулся, оголяя острые зубы, плотно сидящие в несколько рядов.
Глава 24. Я не боюсь
Слезы молниеносно начали подступать к глазам девушки.
— Ну что ты глупая то такая? — мужчина склонил голову набок. — Зачем это мне? Мы приехали сюда с противоположной целью. Тебе сейчас лучше, потому что в твоем организме находится немного моей крови. — Нэйтан сделал пару шагов по направлению к Эри, его рука коснулась ее плеча. — Улучшения на данный момент лишь временные. Мне необходимо принять свою полную форму, чтобы вылечить тебя до конца.
На лице девушки отразилось непонимание.
— Тогда... Что ты имел в виду, когда сказал...
— Я об этом и говорил. — вздохнул Нэйтан. — О полной форме. Я не думал, что это произойдет так быстро.
Эри нахмурилась и, все еще не до конца понимая смысл сказанного, помотала головой.
— Таким, как сейчас, я выгляжу лишь на суше. В воде я несколько другой... Больше, быстрее, сильнее... Страшнее. Мной куда сильнее управляют инстинкты. Я хочу, чтобы ты закрыла глаза и не боялась. Хорошо?
Эри слушала молча.
— Когда я зайду в воду и приму свою полную форму, ты, не открывая глаз, выпьешь немного моей крови. Поняла?
Девушка кивнула.
— Молодец. Тогда отвернись пока.
Она послушно повернулась в другую сторону, так и не закрыв глаза.
“Он переживает о том, что я подумаю, увидев его... Он не хочет, чтобы я боялась.” — пронеслась мысль в ее голове, отчего где-то в груди стало теплее, и сердце забилось еще быстрее. С глухим шуршанием рядом с ней упала рубашка.
Глаза Эри расширились, а лицо слегка покраснело.
“Что тут такого? Не в одежде же ему иди в воду.”
— Как только я погружусь, я не смогу разговаривать. Не открывай глаза, пока я сам не скажу тебе это сделать.
— Хорошо. — тихо прошептала в ответ девушка.
— Отлично, а сейчас досчитай до десяти и подойди ближе к краю. Не открывай глаза. — в последний раз проинструктировал Нэйтан и скрылся под водой.
Эри нерешительно помедлила. Она зажмурилась, но не двинулась с места. Сердце застучало как сумасшедшее.
“Неужели он и вправду так ужасен?” — внутри девушки боролись страх и любопытство. Она снова зажмурила глаза и пошатнулась, делая небольшой шаг в сторону.
Что-то холодное и склизкое проскользнуло рядом, задев ее руку. Эри вздрогнула.
Это оно.
Она снова зажмурилась, будто боялась что-то увидеть через и без того закрытые глаза, а затем повернулась как можно медленней. Не делать что-то запретное — это одна из самых сложных просьб в мире. Именно в такие моменты начинает казаться, что контроль над собственным телом невозможен. С каждым маленьким движением ей было все сложнее выполнять этот приказ. Эри окончательно встала лицом к морю, и вдруг ее глаза резко распахнулись.
Свет луны почти больше не пробивался в пещеру. Она была загорожена гигантской фигурой темносерого осьминога, чьи щупальца медленно скользили вдоль каменных стен. Два огромных черных глаза, каждый размером с голову девушки, затяжно моргнули.
Эри вздрогнула, оцепенев от ужаса. Ее ноги снова будто стали деревянными. Она смотрела в глаз чудовища, видя в нем свое испуганное отражение. Морской монстр слегка раскрыл свой страшный рот, заглотив немного морской воды. Рот, который находился прямо под глазами, совершенно не как у земных осьминогов, был полон острых, как лезвия, зубов, ряды которых уходили глубоко в глотку.
Сама того не ведая, девушка издала сдавленный писк и прикрыла рот ладонями. Он не солгал, назвав себя страшным. Однако, даже это слово не могло в полной мере описать этого вида. Вида, который заставлял Эри дрожать от ужаса.
“Это все еще Нэйтан. Он ничего не сделает тебе. Он не причинит вреда” — пыталась придать себе немного уверенности Эри. Она никогда не отличалась особой храбростью.
Небольшое склизкое щупальце снова коснулось плеча девушки, заставив ее от испуга отпрыгнуть прямо в стену. По лицу покатились слезы, она ничего не могла с собой поделать.