пектива была еще та пуля в затылок! Сейчас, обретя немалые капиталы, а, следовательно, и власть, ибо ясно знал законы этого волчьего режима, называемого капитализмом, но в самом худшем его проявлении коррупционно-криминальном с главенством порядков «Дикого Запада». Эта власть была товаром, причем довольно ходовым, вопрос только в одном сколько?! Новоявленный бизнесмен миллионер, властитель определенного масштаба, обретя законную поддержку со стороны установленного режима, тут же, как змея, скинул шкуру пресмыкательства, угодничества перед теми, кто тогда представлял это «недреманное государево око». У него стало своеобразным хобби, как бы местью за своё тяжкое прошлое подбирать в штат своих фирм бывших заслуженных и уважаемых людей, правда, на мелкие хозяйственные должности. На другое-то, что продвигало и развивало дела его фирм, он считал их в принципе неспособными. Однако не в пример нынешнему поганому режиму, обрекшему большую часть населения на нищенское существование, сей благодетель платил несравненно больше. Зарплата жены Федора Ивановича у него в десять раз превышала зарплату заслуженной Учительницы и в пять раз пенсию его самого. Дочь-студентка и, как ни «крути», а требовала расходов и не малых. Капиталов он на своей честной и многолетней службе не нажил. Всего-то: двухкомнатная квартира «распашонка» с небольшой кухней и совмещенным санузлом, садовый участок в шесть соток с небольшим, выстроенным собственноручно домиком, огородиком и десятком кустов с плодовыми деревьями, да машина «двадцать четверка». Все сбережения в одночасье погибли в результате фактически преступных, а уж с экономической точки зрения просто безмозглых реформ, сначала Павлова, а уж затем и новоявленного экономического гения, мало смыслящего в экономике Гайдара. Правда, последний придумал эту людоедскую реформу не сам. Ввиду его неспособности анализировать и оценивать последствия своих шагов в этом плане, да, в сущности, откуда этим способностям было появиться? Незначительный функционер в иерархии комсомольской верхушки СССР, подвизавшейся на ниве встреч, провожаний и развлечений гостей сей верхушки. Эта деятельность с трудом, очень большой натяжкой могла быть названа экономической. Возведенный на эту должность громким именем деда, да и отца тоже, толстенький, угодливый человечек, тем не менее, использовал эту ступень для своего последующего старта, обретя нужную ему подпорку в лице американских советников специалистов, почти не скрывающих, кто является их заказчиком. Посидев, осмотревшись и поразмышляв, Фёдор Иванович понял: ни в какие структуры и конторы, созданных этим режимом, не пойдет. Видеть рожи жуликов, громогласно заявлявших, что теперь именно они являются радетелями и управителями народа, не мог просто физически. Они вызывали у него тошноту и омерзение. После какого-либо контакта с ними ему хотелось тут же взять мочалку с мылом и долго скрести себя, смывая исходящую от них заразу. Вспомнив свою молодость, тот коллектив, который его тогда воспитывал и в котором он начинал свою трудовую деятельность, под влиянием ностальгических и где-то наивных воспоминаний о пролетарском единстве, пошёл на сильно разросшийся к тому времени завод. Но жизнь быстро показала всю наивность его представлений о действительности. Никакого единства не было и в помине. Брошенные на произвол судьбы режимом, купленными профсоюзными деятелями, рабочие и ИТР завода выживали, как могли, каждый сам по себе. Лишенный по велению недоумков и откровенных предателей, с подачей своих американских экономических советников, исполнявших приказ начальства о скорейшем разорении могущественного ОПК, государственных заказов с разрушением всех многочисленных экономических связей, завод, некогда составляющий гордость отечественной промышленности, стремительно катился в пропасть. И в этом ужасающем падении те, кто имел хоть какую-то возможность, власть и не имел совесть, стремились обогатиться, урвать. Но все довольно быстро упорядочилось. Полуграмотные, доморощенные и натасканные в инкубаторах американских спецслужб экономисты, вещавшие с пеной у рта, что капиталистический метод ведения экономики быстро все расставит на свои места, и она заработает «на всех парах», были правы только в одном: все, кто обладал меньшей силой, меньшими возможностями были быстренько «съедены», изгнаны. Главным победителем среди появившихся, словно чёрт из табакерки, хапуг и рвачей, определился заместитель генерального по хозяйственной части. Им было организовано ЗАО, в котором фактически хозяином стал именно он. Началась так называемая реорганизация. Огромный столярный цех, напичканный вполне современными деревообрабатывающими и столярными станками с приличным энерговооружением и коммуналкой, вдруг превратился в самостоятельное предприятие с хозяином дочкой владельца ЗАО. Затем тоже огромный гараж с целым рядом прекрасно оснащенных мастерских также был преобразован в самостоятельное акционерное общество с хозяином женой владельца ЗАО. Имеющиеся на территории заводы, огромные ангары, современные склады с ж/д и бетонными дорогами были преобразованы по той же схеме, но хозяином новоявленного ООО стала уже племянница владельца ЗАО. Оставшиеся куски завода, имеющие определенную ценность, были также оторваны по этой схеме и розданы в управление, где подставным лицам, а где тем, кто пошел в подчинение этому современному выкормышу создаваемого режима. Оставшиеся производственные помещения, влачащие жалкое существование под нынешним «мудрым управлением» прозябали, исполняя кое-какие гражданские заказы. Две трети персонала и рабочих были уволены, зарплату не индексировали, хотя рост цен был бешенный, да и платили её нерегулярно. Подавляющую часть прибыли украденных от завода его кусков, да даже и за выполнение госзаказов, хозяин и его подручные тратили на себя, строя коттеджи, обучая своих чад за границей, уезжая на заморские курорты, приобретая дорогие машины и яхты. Ни о каком вкладывании средств в развитие, амортизацию не шло и речи. Доведенные до отчаянья рабочие и ИТР, в конце концов, объединились, объявили забастовку и блокировали входы и выходы в кормушки хищника. Тот уже настолько был развращён вседозволенностью, близостью к власти, что, не долго думая, нанял частное агентство, специализировавшееся на такого рода делах. Задача была одна разогнать этот сброд, исключительно покалечив наиболее горластых организаторов. Однако вышло так, как никто из своры хозяина и не ожидал. На помощь заводским пришли те, кто уже испытал методы такого рода подонков хозяев. Они-то и объяснили им, что надо сделать. Были выбиты двери гаража и на улицу, преградив проезд к входу на территорию завода, несокрушимой стеной встали три бульдозера, два крупных экскаватора и мазы на внешней линии, а на второй с полдесятка самосвалов. Держиморды частного агентства попытались взять штурмом эти две чисто технические линии укрепления. Произошла свалка и, как всегда это случается в такого рода свалках между рабочими и держимордами, часть машин сгорела, а атака отбита. До наблюдавшего из окна своей машины этот штурм, при виде уничтожения бульдозеров, крана и машин вдруг дошло ведь это же гибнет его техника! Его! Пусть она досталась воровским путем, подтасовкой, крупными откатами нужным чиновникам, но это уже его собственность! И еще ему также внезапно стало ясно: в своем беспределе он довел людей «до ручки». А что из этого следует вспомнилось ему из тех уроков марксизма-ленинизма, коими его пичкали всю жизнь. Далее последует консолидация, поддержанная со стороны других доведенных до ручки такими же управителями, их организация в некое единство, перерастание из местных чисто экономических требований в политические. Он даже ужаснулся, только представив себе этот путь развития. Ему же было прекрасно известно: