— Я хочу быть здесь! — безапелляционно заявила она и не сдвинулась с места, будто и вовсе приросла к полу.
— Кихи! Это коронация в другом королевстве, здесь следует соблюдать этикет! — пытался урезонить малышку Найлус.
Но та категорически ничего не желала слушать.
— Мне нравится Дамиан! — выдала она, и Найлус сдался.
К удивлению самого Дамиана демон мгновенно ретировался, словно его и не было поблизости. Признаться, такое отношение настораживало. Сопоставляя факты, получалось нечто невероятное: слово ребёнка-богини оказывалось важнее кого-то из шестёрки агни. Дамиан задумчиво покосился в сторону девочки.
«Най просто зануда!» — отозвался в его голове серебристый голосок Искорки. Она забавно свесила рыжую головку и невинно захлопала ресницами.
«Ты его не боишься?» — мысленно спросил Дамиан, испытывая разгорающееся любопытство. Всё-таки мир демонов был устроен крайне сложно и хранил в себе множество тайн.
«С чего бы? — рассмеялась малютка. — Най только строит из себя важную персону, на самом же деле его куда больше волнуют любимые жеребцы, которых он выводит в своих конюшнях».
Услышав столь непосредственную характеристику, Дамиан едва подавил лукавую улыбку. Прежде ему доводилось слышать, о любви агни Найлуса к лошадям, но он счёл эти россказни глупой выдумкой. Теперь же Дамиана так и подмывало спросить про кого-нибудь ещё.
«А если тот, кто тебя страшит?» — поинтересовался он.
Девочка нахмурилась. По её светлому лику пробежала тень, а взгляд потускнел, словно затухающие угли.
«Касси, — призналась Искорка. Даже голос прозвучал глуше, с опасливой ноткой. — Она жестокая и злая. Ей нравятся боль и муки других и совсем неведомо сострадание!»
Дамиан тоже ощутил тревогу вместе с малышкой и поспешил отыскать демоницу в зале, однако, пробежавшись взглядом по собравшимся, заметил только приближающегося
Торика в паре с какой-то леди. Чуть приглядевшись, Дамиан с удивлением понял, что это Рена!
«Золотая Жрица снова вершит судьбу», — с восхищением заметила Искорка. Дамиан невольно залюбовался роскошным платьем, которое куда больше подошло бы эффектной Нэйдж, а не скромной наге. Оставалось только недоумевать, почему Торик не вывел в свет свою блистательную племянницу, а появился с чужой женой.
«Что думаешь о нём?» — оглядев лорда с ног до головы, Дамиан решил узнать мнение богини.
«Без него тебе не справиться», — ответила она, однако эти слова прозвучали как-то обречённо. Словно малышка и вовсе не верила в успех Дамиана! Ощутив болезненный укол уязвлённого самолюбия, он воззрился на Торика придирчивым взглядом, выискивая во внешности лорда хоть какие-то недостатки. Вот только тот выглядел безукоризненно: на благородном красивом лице застыла благочестивая маска, во взгляде читался пытливый ум, да и манеры были отточены до совершенства. Невольно сравнивая себя с ним, Дамиан ощущал, как его обуревает ревность. Торик с его невозмутимостью и умением держать себя выглядел истинным королём, а не щенком на троне.
«Из щенка в скором времени может вырасти волк», — смеясь, заметила маленькая богиня.
Дамиан хмыкнул. Им больше не довлело досадливое чувство, потому он поспешил претворить ранее подготовленный план в жизнь — назначить Торика Канцлером.
Новость для местной аристократии оказалась весьма животрепещущей. Наблюдая за старыми лордами и молодыми эрлами, Дамиан пытался просчитать вероятный расклад сил, но тот не оправдал никаких ожиданий. Те немногие, кто подошли присягнуть королю, имели слишком мало влияния, а многие и вовсе испытывали недостаток средств, и теперь яростно желали выслужиться, чтобы вытянуть свои семьи. Дамиан, конечно, щедро поддерживал каждого, кто осмелился выйти к нему, тогда как девочка-богиня, похоже, от души забавляясь, выдала характеристику каждому, и стоило заметить, все они вышли совсем не по-детски проницательными. К трону весьма неохотно, опасливо озираясь, подходили то пустозвон, то старый пройдоха, был тут и простофиля, и напыщенный павлин, а ещё солдафон, безвольный подкаблучник и скряга. Дамиан с ужасом понимал, что ему попросту не на кого рассчитывать. Разве что на заслуживших звания «прямой как стрела» лорда Иро, да «бешеный пёс» начальника стражи. Оба неплохо разбирались в стратегии и тактике и слыли отличными военачальниками.
«Двое против десятка», — оглядывая застывших лордов, подвёл неутешительный итог Дамиан, прежде чем обратился к старику Дьярви. Он и не надеялся переманить влиятельного лорда на свою сторону, прекрасно зная, что тот всегда ратовал за Когъёрда, однако ему было важно его позицию, которую, наверняка разделяли ещё десяток стоявших за ним аристократов.
«Подлец!» — окрестила старика малышка-богиня за секунду до того, как Дьярви выдал:
— А почему я должен повиноваться какому-то выскочке?
Конечно, выскочке. Дамиан с этим утверждением внутренне был полностью согласен. Он чужак и не относился до милости короля Йорана к аристократии. Ему надо было отказаться! Именно из-за этой секундной слабости Дамиан и поддался на провокацию. Он пытался вести себя, как король, но уверенность его пошатнулась, и потому его слова не имели должного эффекта.
«Ты не должен сомневаться! — воскликнула девочка-богиня. — Королём Каэра мог стать только волшебник. А этот заносчивый дурак, — и она кивнула на Элофа, — не имеет в крови даже толики магии!»
Зато он полностью устраивал аристократию.
Когда Элоф вытащил письмо Адвиля, Дамиан мысленно сдался. У него не было козырей в рукаве, да и что он мог сказать в своё оправдание. Тогда, решаясь вернуть краденное грифону, Дамиан ещё смог себя убедить, что поступает, пусть нечестно, но справедливо, но сейчас, стоя в тронном зале на глазах у народа, собственный поступок казался ему отвратительным.
«Ты не прав», — заметила Искорка и внезапно вступилась за него, обвинив Элофа во лжи и испепелив письмо.
Всё, что происходило дальше, у Дамиана вызывало странное чувство нереальности. Защищая девочку-богиню, он действовал инстинктивно, совсем не задумываясь о последствиях. Минутой спустя Дамиан отчаянно жалел о своей несдержанности, уже ничего не мог поделать. Вальен объявил ему войну, а Элоф, приняв позу пострадавшего за правое дело, вместе с верными ему аристократами демонстративно покинул зал.
— Кажется, пришло время выбирать, король Дамиан, — едва за восставшими лордами закрылись двери, возле Дамиана появился Аулус.
Выбирать? Вопрос вызвал у Дамиана почти неконтролируемую ярость. «Да забирайте всех!» — крутилось у него на языке, но он нашёл в себе силы сдержаться.
— Я не буду никого выбирать, — Собственный голос показался ему чужим и излишне самоуверенным.
— Вот как? Почему? — искренне удивился Аулус.
— Я со всем справлюсь сам! — холодно заявил Дамиан, и мысленно прибавил, обращаясь к девочке-богине: — «Это относится и к тебе тоже!»
Малышка смешно фыркнула, так что с волос полетели искорки, а воздух стал жарче.
— Я приду после твоей победы, — смеясь, сообщила она, а потом схватила Аулуса за руку и потянула его к выходу.
* * *
«Похоже, я слишком погорячился», — укорял себя Дамиан спустя всего четверть часа. Он не мог даже объяснить, почему вёл себя столь импульсивно и резко. Словно внутри него проснулась какая-то неистовая сила, толкающая на безумства. И он, как наивный глупец, ей поддался.
«Наверное, это был всплеск неконтролируемой магии», — рассуждал про себя Дамиан, но подобные мысли не приносили ему облегчения. По его мнению, всплески силы были уместны для подростков, только пробующих свои способности, или же в случае чрезвычайной ситуации, когда стоял вопрос жизни и смерти. Тогда как он… просто потерял самообладание!
Из-за объявления войны коронацию пришлось резко свернуть, а вместо торжественного окончания, Дамиан объявил начало первого заседания палаты лордов.
Встреча была назначена в малой зале, и, несмотря на то, что собрались все примкнувшие, в помещении оказалось слишком просторно и свободно. Чуть больше десятка лордов и эрлов взволнованно переговаривались друг с другом. Дамиан прислушался.