Лорд встал из-за стола и направился в комнату. Сразу по прибытии он присмотрел себе угловую комнатку, примыкающую к проходу, ведущему в зубчатую башню. Комнатка была вполне себе ничего, небольшая, уютная. Вдобавок с украшением - на стене висел экземпляр доспехов, принятых в королевской армии лет тридцать назад.
Под ними Гаронд поставил свои сапоги. Рядом, на столе, лежали рыцарские доспехи, которые, при всех своих достоинствах, были довольно неудобны - их практически нельзя одеть одному. Лично Гаронду не удавалось, поэтому приходилось звать оруженосца.
В кровати было очень холодно, скорее всего, из-за того, что на улице шел дождь, а камины не могли за раз согреть не протапливавшийся неделями замок. Но это ничего - воины Инноса должны выдерживать все испытания.
***
- Да, вот. Возьми и отдай Маттео. Только не вздумай пропить.
- Я и не собирался.
Руперт вышел из лавки Саландрила, пряча под курткой толстый кошелек с золотом. Хотя особой надобности в этом не было - все же в верхнем квартале никто не решится обокрасть человека. Руперт решил передохнуть. Все-таки целый день находиться за прилавком - дело весьма сложное, что бы ни говорили другие. Стоять приходилось практически в любую погоду, разговаривать с малоприятными пьяницами из портового квартала, со стервозными домохозяйками, а уж про этого Лотара и говорить нечего. За последние три дня он уже успел выучить наизусть его речь пришедшим в город островитянам.
Ученик одного из самых уважаемых и почитаемых торговцев в городе спустился по каменной лестнице в нижнюю часть Хориниса. Идти далеко не нужно - дом Маттео стоял через улицу.
Внутри было довольно темно, но сразу было заметно, что внутри двое - перед опершимся на прилавок хозяин, а перед ним какая-то женщина, что-то пыталась втолкать в Маттео высоким голоском. Руперт узнал её не по внешности, а по манере речи. Этот ностальгирующий и жалующийся одновременно тон трудно с чем-то спутать. Это Гритта, племянница плотника Торбена, живущего вниз по улице. Сам Торбен являлся прекрасным человеком, но бедным. Отчасти причиной бедности являлась Гритта, которая после смерти своего мужа стала жить в одном доме с дядей. И ладно бы только жить. Привыкшая закупаться огромным количеством бесполезных тряпок, она, оказавшись в положении хуже, чем была, продолжала покупать платья. Сейчас она, видимо, выпрашивала в долг у Маттео новую сотню золотых.
Руперт передал Маттео кошелек и снова вышел на улицу. На такую знакомую и любимую улицу ремесленников. Решил пройтись до казарм ополчения, попроведать старого приятеля Бьерна, у которого Руперт научился многим вещам, пригодившимся потом в работе у Маттео. Причем идти решил через портовый квартал, а не через торговый. Именно там Руперт провел все свое детство. Приятней места не найти.
Был уже вечер. Боспер вил попивал пиво, прислонившись к двери. Его жена тем временем тут же подметала улицу. Руперт прошел дальше, спустился в портовый квартал, поздоровался с Халвором, который решил, видимо, совершить вечерний променад. А вот и он, портовый трактир. У него, правда, было название, но его все равно никто не помнил, да и не зачем. Трактир Кардифа был, по мнению Руперта, в разы лучше, чем таверна Корагона. Тут было как-то по-свойски, что ли. Все знали друг друга. Но и побаивались. Того же Нагура, к примеру. Человека, который выходил из трактира разве что поспать, нужно побаиваться. Кардиф, как заметил однажды завсегдатай трактира Гарвелл, кормит Нагура просто так, без платы. Странное дело.
Руперт заказал полпинты пива - этого ему хватит. Нужно быть в форме. К тому же, здешнее пойло не шло ни в какое сравнение с тем, какое было у Корагона. Это был, пожалуй, единственный недостаток портового трактира. Все же, главным его преимуществом было то, что здесь можно разузнать о многом, что происходит в городе. К примеру, говорили, что в ближайших морях завелось огромное чудовище, что ополченцы будут теперь казнить за каждую провинность, что у самых ворот города убили беглого каторжника и о многом другом. Руперт подозревал, что во всех этих россказнях половина - фантазия чистой воды, но прислушиваться к этой полупьяной болтовне портовых рабочих определенно стоило. Особый интерес придавали новости о пропаже какого-то хоринисского рыбака, дескать, его съело именно то морское чудовище. При этом жаловались, что ополчение ни черта не делает, а жаловаться паладинам - все равно что жаловаться морю. Бесполезно. Эти приспешники короля в своих доспехах чихать хотели даже на ополченцев, не говоря уже о простых жителях города.