- Трое – на ферму на холме! Смотрите, чтобы не нарваться ни на каких-нибудь шершней – их в этой местности выше крыши! Все, давай быстрее, - командовал орк, которого звали Заррак.
Долок, лежавший за поросшим мхом камнем, напряженно вглядывался в темноту. Морра на стенах либо молчали, либо переговаривались слишком тихо, чтобы их было слышно за четыре сотни шагов.
- Главное, чтобы эти придурки из отряда Вака не навели шороху на ферме морра, - проскрипел спрятавшийся рядом Грубуц. – У них хватит ума.
- Я понимаю, ты бы возмущался, если бы там был Сапотек, - ответил Долок. – Честно, иногда жалею, что не остался в Нордмаре, сидел бы сейчас у костра, жрал бы мясо с огня, а не лежал тут в грязи.
- Война – всегда грязь. Я удивлен, что морра не вырыли ров перед крепостью.
- Может, они заложили его ветками, и ты просто не заметил в темноте?
- Может. Когда же штурм?
- Тебе не терпится отрубить какому-нибудь морра голову?
- Почему бы и нет? Только в первых рядах лезть не хочу. Это верная смерть. Оценил уже укрепления?
- С другой стороны мы вряд ли возьмем. А с этой стороны мне не нравятся баллисты. Может, у них еще что есть?
- Пф, наверняка, - Грубуц перевернулся на спину. – Есть сушеное мясо. Будешь?
- Ты только сейчас об этом говоришь?! Конечно, давай.
Грубуц пошарил рукой в своей потрепанной сумке, откуда извлек на лунный свет два небольших приятно пахнущих кусочка оленины.
- Ох, не хватает только шнапса местного. Ты пробовал его?
- Нет еще, - помотал головой Долок. – Я не слишком люблю алкоголь. Да и сейчас война идет, в любой момент нам голову отрежут, а еще пьяным быть…
- Именно поэтому и стоит быть пьяным! – фыркнул Грубуц и в один присест поглотил кусок мяса. – Помирать трезвым – то еще удовольствие.
- Будто знаешь…
- Ха! Нет, разумеется. Но зато, как Белиар тоску пошлет, тут шнапс и поможет.
- Сопьешься.
- Нет. Главное – знать меру. Даже Мубрак, говорят, пьет.
- Да не ври! Мубрак – один из лучших полководцев, что я видел…
- Да кого ты видел-то? Умбрака? Сапотека, Белиар его подери?
- Сапотек тот еще полководец, конечно.
- Кто бы спорил… Я до сих пор помню, как он медленно, с удовольствием, подвешивал морра-рыцарей на деревьях. Забавно они тогда брыкались.
- Боюсь представить даже, что делают морра с пленными орками…
- Да ничего особого – отрубают голову. Правда, иногда они отправляют наших работать в шахты.
- А ты бы что предпочел? – усмехнувшись, спросил Долок. – Во втором случае хотя бы есть возможность сбежать и снова рубить морра.
- Ага. Жрать дерьмо из мелкой миски, терпеть удары плеткой и сидеть в грязи. Обожаю!
Долок было загрохотал смехом, но тут же уткнулся лицом в землю, дабы не выдать свое местоположение перед морра громкими звуками. Нельзя было раскрываться.
Впрочем, продлилось все это недолго. Когда стало совсем темно, от ворот Трелиса вернулся небольшой отряд, состоящий из самых умелых разведчиков. Как оказалось, люди, охранявшие Трелис, держали ворота все время закрытыми, и быстрый штурм был бы невозможен. Оставался один вариант – осада. Хотя еще оставался вариант, описанный одним из древних мудрецов: «Даже самые надежные стены не спасут от вола, груженного золотом». Или страхом.
Вак считался достаточно умным командиром. И, признаться, план его был шикарен. Ровно в полночь, после условного сигнала, орки зажгли костры, а над долиной пронесся голос, многократно усиленный нависавшей над речной долиной тишиной:
- Сдавайтесь, морра! Мы окружили вашу крепость!
Минуту никто не отвечал, но потом со стены раздался противный визгливый голос:
- Закрой свой рот, Белиарово отродье! И забери своих скотов, пока им голову из арбалета не прострелили.
Долок прорычал от таких слов. Грубуц, стоявший рядом, взвел арбалет и прищурился, выбирая цель. Но в темноте ни черта не было видно. Морра не испугались, безусловно, эффектного представления орочьего отряда.
Внезапно из темноты раздался крик. Кого-то из орков ранили. Грубуц пустил болт в сторону стены, но девяносто к одному, что не попал. В ответ на стенах зажглись огоньки – это были лучники, зажигающие свои снаряды.
- Прячься!
Залп. Десятки стрел, пущенных со стены, уткнулись в холодную землю, толком никого не задев. Грубуц, распластавшийся под одиноким кустом, грязно выругался, после чего прокричал: «Там!».