- Может, кинуть его в сугроб, да и черт с ним? Сожрут волки – они нынче голодные, - спросил молодой раб, несший носилки сзади.
- Иннос такого не велел, - возразил тому старик, кажется, и при короле бывший могильщиком. – Либо сжечь, либо закопать в земле. А дрова нынче и без того дорогие.
- Иннос, Иннос… Не больно он помог королишке в войне.
- Заткнулись там! – гаркнул Эб, державшийся позади рабов с арбалетом наготове. – А то кому-то из вас придется закапывать уже двоих.
Марик предупредил, что в метель велика вероятность побега рабов – ведь даже в городе следы заметались в мгновение ока, не говоря уже про окружавшие Монтеру поля. Даже орки, привыкшие к зимним переделкам, старались не высовываться лишний раз за пределы казарм и трактира перед воротами в крепость. Что уж говорить про наемников…
До кладбища, находившегося к югу от города, идти было достаточно далеко, поэтому Марик распорядился хоронить умерших рабов неподалеку от Волчьей пещеры, возле дороги, где такие же рабы кирками и лопатами вырыли в мерзлой земле длинные траншеи, в которые просто скидывали мертвых, закапывая трупы «посекционно», а не всю траншею одновременно. Впрочем, уже на второй день могильщики обнаружили разрытую землю и жалкие останки одного из невольников – где-то неподалеку ходили дикие звери.
Рабы шагали, по колено проваливаясь в быстро образующиеся сугробы. Эб знал, что они ненавидели свою работу и при первой же возможности сбежали бы. Одного он точно сможет убить – арбалетный болт с легкостью пробивал дрянные рабьи одежонки – но что делать со вторым? Меч он вытащить не успеет – если один из них вооружится лопатой, то его дни будут сочтены.
К удивлению наемника, никого рядом с траншеей не было, хотя всего полчаса тому назад из Монтеры унесли еще одни носилки с трупом престарелого купца, чье сердце не выдержало работ по очистке улиц от снега. Не было ни рабов, ни наемника, сопровождавшего их – только чуть занесенные носилки с трупом и лопата, воткнутая в снег. Эб напрягся – пальцы его непроизвольно обхватили спусковую скобу арбалета. Будь проклята чертова метель!
- Идите вперед! Будете и свой, и чужой труп закидывать… - Эб попытался вспомнить, как звали наемника, отправившегося с первой партией мертвечины. – Ганс?! Херц?
Ответа не последовало – только все также свистела все усиливающаяся метель. Эб судорожно сглотнул, сделал несколько шагов назад, едва не рухнув в придорожный сугроб, поднял арбалет на уровень груди. Все это не нравилось ему, ой как не нравилось.
- Эй, вы, двое. Скиньте труп в канаву, присыпьте снегом и обратно. Живо!
- А с этим чаво делать? – кивнул старый могильщик на первые носилки.
- Пусть волки жрут! Поторапливайтесь, мать вашу, а то без жратвы останетесь.
Впрочем, угроза на рабов не подействовала, и Эб понимал почему. Они первыми заметили, что из густой поросли осинника на монтерцев смотрит несколько пар глаз. Повстанцы!
Для Эба ничего не стоило убить человека. Он ни секунды не сомневался, когда послал арбалетный болт в живот взявшемуся за лопату рабу. Но повстанцы обычно не убивали – они мучали и показательно вывешивали Но черт подери, они и с ним сделают это?!
Молодой раб схватил почти занесенную бураном кирку и пошел в наступление.
- Мразь! – взмахнул он ей.
Эб, отпрыгнул в сторону, выбросил арбалет и попытался вынуть меч из ножен, но тут же ему на шею накинули удавку. Наемник захрипел, попытался замерзшими пальцами стащить веревку с себя, но тут же на него запрыгнул второй повстанец и что было силы ударил кулаком по голове. Больше Эб ничего не помнил – разум застилали темнота и жуткая боль.
***
- Рад видеть братьев по вере в моем доме, - расплывшись в широкой, как живот варантских торговцев, улыбке произнес темный маг Нафалем, правитель приграничного варантского поселка. – Добро пожаловать в город Браго!
- Если это город, то мой отец – Кан, - проворчал откуда-то из-за спины Грубуц. – Я в Миртане фермы побольше видал, чем этот «город».
- Благодарю, Нафалем! Народ орков приветствует тебя! – не обращая внимания на своего спутника, произнес Долок. – Мы держим путь в город Бакареш по велению командующего Вака, которому велел командующий Кан.
Заученные слова, повторяемые про себя аж с самого Трелиса, у Долока закончились. Проклятый язык морра! Да еще и варантский акцент…