Кан со своей свитой прибыл в Венгард еще вчера, своим появлением прекратив начавшийся грабеж города теми орками, что караулили Барьер с внешней стороны. По его мнению, которое можно было даже считать в какой-то степени справедливым, город грабить имели право только те орки, что все это время сидели под куполом, а после бились с лучшими силами короля. Разумеется, на королевский замок и его казну это не распространялось.
Пауль всю свою жизнь мечтал хотя бы одним глазком заглянуть в это помещение, запрятанное в катакомбах глубоко под Венгардом. Что ж, орки исполнили его мечту. Ему было велено не то что взглянуть на государственную казну, а еще ее и пересчитать, выдав в помощники уже знакомого Аркмачча.
Вел к казне длинный, хорошо освещенный коридор с резными стенами, который был в трех местах перегорожен толстыми металлическими дверьми, когда-то охраняемыми могучими воинами, а теперь открытыми настежь.
– Вряд ли наши братья нашли это место до прибытия Кана, – заметил идущий впереди Аркмачч. – Надеемся, что золота там предостаточно.
– Там разве еще никого не было?
– Из тех, кого я знаю, нет. Кан велел никому не прикасаться к казне. Мало ли, украдут еще.
– А если там ловушки какие? – поинтересовался Пауль. Кто знает, что в голове было у Робара.
Аркмачч пожал плечами, дескать, плевать, справимся.
Конечно же, никаких ловушек в казне не было – все было строго функционально. Она представляла собой широкий коридор, вдоль стен которого стояли укрепленные стеллажи. На нижних ярусах располагались деревянные ящики, в которых были насыпаны золотые монеты, порою попадались монеты и других стран, например, южных островов или Варанта. В некоторых валялись украшения, в некоторых – оружие или слитки.
На верхнем ярусе лежали внавалку кожаные кошельки, до отказа набитые золотом. Стол, за которым обычно сидел казначей, был пуст – никаких счетных книг не виднелось. Черт…
– Надо найти сначала бумаги. Без них мы тут засядем надолго.
Аркмачч, готовый заниматься всю свою жизнь ерундой вроде подсчета монет, принялся выполнять приказание. Особыми военными талантами он никогда не обладал, что среди орков, безусловно, считалось слабостью, но отличался усидчивостью и довольно-таки острым умом, которые, сочетаясь с правильной родней – его отец в свое время был другом одного из верховных командующих орков – помогли ему стать счетоводом на службе Кана. Впрочем, никаких бумаг он не нашел, и ему пришлось отправиться наверх, в королевский замок.
Пауль остался наедине с собой. Когда-то давно он мечтал видеть такую кучу золота каждый день. Воспитанный в духе рода Окарских, он четко усвоил, что главное в жизни – тяжесть кошелька. А сейчас… Сейчас он не знал, был ли он рад своим достижениям. Ему до сих пор не давала покоя мысль о том, что он работает на орков, тех, кто захватил и уничтожил его страну. Конечно, можно было утешать себя тем, что та же Юстина под их властью спасла больше жизнью, чем некоторые маги-лекари за долгие годы. Можно было утешать себя тем, что у него не было особого выбора, что его заставили. Можно было утешать себя тем, что он не убивал людей, что он пытался спасти как можно большее их количество, что целью всей своей деятельностью он видел мир между орками и миртанийцами. Можно было много чем себя утешать. А что толку-то? Он работает на орков и точка. Больше говорить нечего.
Аркмачч все не возвращался. Устав его ждать, Пауль расправил на столе свиток, пододвинул к себе перо с чернильницей, после чего с превеликим трудом стащил с нижнего яруса первый деревянный ящик, и принялся выкладывать на стол монеты, выставляя столбики по десять золотых в каждом. Примерно на третьей сотне Пауль уже потерял нить своих мыслей, в его голове остались лишь числа. Триста пятьдесят семь, триста пятьдесят восемь, триста пятьдесят девять…
Машинально Окарский откладывал в сторону подозрительные монеты, среди которых попадались как удивительно легкие, так и откусанные и откровенно фальшивые, на которых не всегда был даже правильно отчеканен герб Миртаны. Он делал это, совершенно не задумываясь, практически наощупь – уж слишком много таких монеток он передержал в своей жизни.
В первом ящике оказалось пятьсот сорок шесть монет, еще штук двадцать Пауль отложил в сторону, приготовив для них отдельный мешок. Судя по всему, королевские казначеи во время войны не сильно утруждали себя осмотром поступавшего к ним золота, ведь в те годы важнейшим делом было не качество «золотых», а их количество.