- На охоте нас конечно тоже... у-у-х... кусали. Но сейчас - так больно... - продолжила говорить она, наблюдая за моими действиями и стараясь как можно сильнее зажимать сочащуюся из ран, кровь.
Чем больше я ее узнаю, тем яснее понимаю, что Ники, кажется и вовсе не способна молчать. Мировоззрение данного конкретного человека, просто не оперирует такими понятиями как тишина...
-... я умру? - оставшуюся часть монолога я пропустил мимо ушей, но вот конец расслышал отлично.
- Вряд ли. Есть способы, которые могут поставить на ноги даже труп... - мне наконец удалось растащить мертвых пауков в стороны и немного очистить пол от слизи.
- Правда!? - не на шутку обрадовалась бледная, прерывисто-дышащая, напарница.
- ...но, боюсь, они тебе не понравятся. - очень тихо продолжаю себе под нос. Только так, что бы она не услышала окончание произнесенной фразы.
Попугай, этот наглый птах, в первый день нашего знакомства, очень сильно мне помог. Но кроме всего прочего, умудрился сожрать несколько крайне ценных и редких кристаллов. Порой, подспудно начинает казаться, что попугай сделал это целенаправленно. Так как одно из хранилищ, потерянных в утробе этой ненасытной птицы, содержало, все известные на тот момент, руны. И если "Молнию" или "Искажение", я сплетал уже не раз и хорошо запомнил их структуру, то примерные очертания, так нужной мне сейчас, "Жизнь", лишь смутно всплывали где-то глубоко в подсознании.
Ладно, нечего больше тянуть! С этим разберусь по ходу дела.
Ники, окончательно выбившись из сил, замолчала, подтянув грязные коленки к животу и свернувшись калачиком, дрожа от холода. Ее тело, вместе с живительной жидкостью, капля за каплей, теряло энергию и тепло, приближаясь к губительной, неотвратимой черте. В то время как руна, строилась крайне медленно, частенько искажаясь и теряя свою внутреннюю структуру. Отчего приходится либо расплетать большую часть сделанного, либо вообще начинать все сначала. Но я, понимаю всю важность конечного результата и не тороплюсь. Стороннему наблюдателю, может ошибочно показаться, что время, является моим главным врагом. Постепенно, по крупинкам, забирая жизнь, неумолимо умирающей, напарницы. Но это было не так, ибо я, в очередной раз, сражаюсь со своей непокорной памятью. Во истину: только я, есть свой самый главный соперник.
Проходит достаточно много времени, не меньше пяти минут, прежде чем плетение окончательно завершается. В конце концов, оно выглядело почти идеальным. Именно таким, каким его и запомнил, впервые изучая содержимое кристалла. Остается только проверить, действительно ли все удалось и воспоминания оказались правдивыми... Или сегодня у меня станет ровно на одного живого собеседника меньше...
Медленно подхожу к девушке, разглядывая ее постепенно затухающую энерго-систему. Подняв ее на руки, переношу на расчищенное от мертвечины место. Но она, никак не реагирует на происходящие действия. Единственным подтверждением ее жизни, становится крохотная, теплящаяся где-то в глубине глаз, затухающая искорка тепла.
Аккуратно распрямляю непослушное тело и кладу руку прямо на рану, чувствуя, набухшую от крови, одежду. После, пускаю по руке энергию. Она концентрируется и собирается прямо в центре сформированного плетения, что бы потом, через считанные мгновения, рухнуть в это молодое, но уже находящееся на грани жизни, тело.
Шух-шух-шух... Несуществующая монетка созданная моим разумом и воображением, вертится вокруг своей оси, множество раз меняя Решку и Орла местами. Хотя конечно, шансов на благополучный исход события, значительно меньше чем пятьдесят процентов. Но выхода из ситуации только два.
Не успеваю заметить, что выпало в итоге, зато удается отчетливо разглядеть, как моя, серая до этого сила, полностью меняет свой цвет и подстраивается под биение сердца пациентки. Почти полный резерв, стремительно пустеет. Уходит, затягивая раны и спешно восстанавливая потерянные кровяные тельца. Кажется, я только что попал пальцем в небо... У меня все получилось...
***
Серые, недвижные своды пещеры, безмолвно наблюдают за очередным из своих бесчисленных обитателей. Человек, просидев добрых пол часа, над безвольным телом своей пациентки, наконец распрямляется и отходит от него. Лицо, как и всю оставшуюся фигуру этого мужчины, постепенно закрывает плотная, вибрирующая пелена сплошного тумана.
Человек, кажется, несколько раз покачивается из стороны в сторону, обдумывая никому неведомые мысли. Оглядев всю пещеру целиком, он устремляется к самой большой куче мертвых пауков. Подойдя к ней, пристально изучает что-то и удовлетворенно кивнув, принимается за работу. Дальнейшее из-за невероятного смога и быстрых, стремительных движений, невозможно отчетливо разглядеть. Картинка, из единого, непрерывного полотна, распадается на отдельные, фрагментированные кадры.