Они оба снова замолчали. Корби медленно водил пальцем перед голограммой, желая запомнить этих людей. Остановился на восмуре. «Восмурийке», – поправил про себя Корби. Ив о ней упоминала. Очень давно.
– Миэн? Та...
– Миэн. Та, – Ив облизнула пересохшие губы. – Харттикер – это Хорви. А это – Роб.
– А с ними что случилось? – спросил Корби, не надеясь на хорошие новости.
– Мертвы.
– Хочешь рассказать?
Глаза у нее оставались сухими, голос – спокойным. Лицо – абсолютно безэмоциональным.
– Как все... случилось... Они еще быстрее моего поняли, что добиваться чего-то от властей бесполезно. Сами пошли... Я тогда с Миэн была, а они молчали, – она коротко вздохнула и прикрыла глаза. – А потом – два трупа. Сказали, что пьяная драка, самооборона, вроде как сами начали... А эта мразь мне в глаза смотрела и ухмылялась, – Ив повернула голову и взглянула на Корби. – Ты бы что сделал? На моем месте?
Доктор серьезно задумался. Настолько серьезно, что Ив пришлось его потормошить.
– А? Да я думаю... Драться я не умею, суд не на моей стороне... Предполагаю, яд. Замедленного действия. Что-то вроде настойки пойенума или на ее основе, чтобы эффект наступал через несколько суток. И время подгадать... – Корби сощурил глаза, прикидывая. – Время перед отправлением куда-либо за пределы Фусстарха, чтобы первые недомогания можно было отнести к тяготам перелета. Осталось решить, где в Дархе взять пойенум и лабораторию... Хм, там же у вас академия? Вопрос с лабораторией решен. А пойенум... Допустим, контрабанда, везде есть контрабанда... Да, яд. Определенно, я бы выбрал яд. Что? Что ты на меня так смотришь?
– Я начинаю тебя бояться, – призналась Ив. – Я-то по наивности спрашивала о моральных терзаниях и всяком таком...
– А-а-ах! – отмахнулся доктор. – Да какие терзания? Я хоть секунду терзался, когда отдавал тебе оптику?
– Нет.
– Вот видишь... Ив, – он приобнял ее за плечи. – Можно помогать доктору в лечебнице и даже устраивать из приемной ночлежку для бомжей. А можно – убивать гнусных сволочей. И то, и другое – неплохой вклад в общество. Разница лишь в характерах, но люди умудряются сочетать в себе разные качества.
– Можно работать врачом и лечить любого почти за бесплатно, а можно хладнокровно прикидывать убийство с помощью яда, – заметила Тера. – Харттикеры тоже полны секретов.
– Я уже ничему не удивляюсь.
– Могу я повторить, Тера? – раздался голос ИИ. – Мне очень жаль.
– Ты и ей рассказала? – удивился Корби.
– Мы говорили о наших друзьях, – ответила Зета. – Подобные разговоры – неотъемлемая часть моего изучения человеческой природы.
– И неотъемлемая часть моих попыток узнать что-то о докторе Волохове, – скривилась Ив.
Сворачивая фото, она добавила:
– И Зета выбрала бы взлом и фатальную для человека перегрузку барьера.
***
«Бери что дают», – эта фраза задела Руда сильнее, чем он сам мог ожидать. Он злился, но злился деятельно – пролистывая десятки историй о Крипториуме, легенде, которую ему удалось увидеть. И... он не понимал. Рапторы изучали каждую мелочь, каждую найденную страницу, рисунок, статуэтку, иногда откровенный хлам. Даже дырявый ботинок мог стать вкладом в историю, если его изготовили в подходящий, «темный», неизвестный для рапторов период. Люди – Тера и Зэрц, – столкнулись с мифом лицом к лицу, но, казалось, через секунду уже забыли о нем.
– Почему вы не расскажете об этом? – спросил Руд. Он вошел в рубку и полминуты топтался, прикидывая, как начать разговор. Все равно вышло бестолково.
– О чем? – не понял Зэрц.
– О Крипториуме. Это часть вашей истории. Это ваш миф, ставший былью.
– Так не лучше ли оставить его мифом? – усмехнулся старик, прекрасно зная ответ. – Это вам, ящерам, нужно постоянное подтверждение вашей исключительности. Это вам нужна настоящая история... А нам нужны красивые сказки. Можешь осуждать сколько угодно, но они придают жизни вкус, – Зэрц довольно прищурился. – К тому же, история у нас уже есть, а Крипториум, узнай о нем, скажем, эти тухлые политиканы, может быть использован для давления, угроз и всякой подлости. Ни к чему очернять легенду своей земной политикой.
Руд понял посыл – разве не тем занимались рапторы? Не использовали каждую находку как подтверждение величия? Не давили историей на нынешние распорядки?.. Только от Зэрца это выглядело как нечто плохое. Или просто люди рано или поздно выворачивали все к худшему.
– Они могли бы придумать наше прошлое, – заметил раптор. – Политики. Генералы. Но они хотят правды, так же, как и каждый из нас.
– Не хочу тебя расстраивать, приятель, – поморщился Зэрц, – но они забудут о правде, если эта правда им не понравится. Может, это и к лучшему.
– Да?
– К лучшему, для вас. Может, им уже известно что-то неприятное, такое не приходило тебе в голову? Может, правда скрыта, чтобы поддерживать мораль и ваш дух.
Зэрц обернулся, чтобы внимательно рассмотреть мало что выражающую физиономию ящера. Отвернулся, фыркнув.
– Да-да, я знаю. «Вы на такое способны, но мы – другие!» – с пафосом произнес он. – Конечно... Ох, сколько я таких видел...
– Каких? – снова не понял Руд. Разговор уходил куда-то в другую сторону, но с правотой Зэрца – офицер как раз хотел начать это «Мы другие», – Руд не мог не согласиться.
– Таких, которые ничего не видят за своей долбаной исключительностью. Ты садись, офицер, если хочешь услышать. Старческие наставления – это надолго, знаешь ли... Или можешь позвать сюда Теру, покажу на примере, – мрачность, слышавшаяся в последних словах, снова уступила место насмешке. – У меня и вправду есть кое-что, что может изменить ее мнение об остальных... Ну и твое заодно, офицер.
Оставшись один, Зэрц невольно задумался о том, куда его занесло внезапное освобождение. Восстановить связь с настоящим капитаном «Зорге» он сумел без особого труда – «технический гений» Теры просто ни разу не сталкивался с системами кораблей, и, повредив центральную линию связи, женщина оставила закрытые, аварийные каналы. Не знала о них вообще или просто не вспомнила, не важно. Главное, связь с капитаном Мерхол была восстановлена... Зэрц не собирался сдавать своих нежданных спасителей, но и воевать с родным космофлотом было не в его правилах. Он хотел лишь немного выяснить обстановку. И первое, что его удивило в этой обстановке, – то, что капитан Мерхол даже не пообещала отправить всех под суд за угон.
Зэрц не разбирался в тонкостях взаимоотношений между видами, но имел нехилый бытовой опыт общения и с людьми, и с рапторами, занимающими разные посты и должности. И понял, что если для Теры и Корби это расследование – возможность спасти собственные шкуры, то для капитана Мерхол – ключевой узел взаимоотношений ящеров и людей и шанс сохранить репутацию.
А значит, земной космофлот им не враг, что не могло не радовать старого пилота. Впрочем, особое отношение Мерхол к ситуации он заметил гораздо раньше...
– Смотри.
Когда в рубке объявилась недовольная Тера, Зэрц без вступления вывел на виртуальные окна изображение. Знакомые вид – серый ночной мегаполис «Змея», тренировочная площадка рядом с казармами рапторов.
– Заметила окна камер по борту «Зорге»? – предугадывая реакцию, спросил Зэрц у удивленной колонистки. – Надеюсь, деточка, ты не забыла, что наш красавец всегда остается разведкором? Защитные панели этих крошек запрограммированы отодвигаться по входу в атмосферу и закрываться по выходу. В теории это – возможность увидеть то, что не зацепит глаз, по факту – уйма бесполезной информации, которую оператор и техник могут просматривать и вычищать из кэша по полдня... олухи.
– И... что? – пожала плечами женщина.
– Да ничего, думал, тебе будет интересно глянуть, как провожали вас во время угона.
Зэрц включил запись, мимоходом кивнув Руду, внимательно слушающему разговор. Окно отобразило запись, а конкретно – подлетевший к разведкору гравикар и выпрыгнувших оттуда капитана Мерхол с ее громилами. Тера смотрела, склонив голову набок и заранее насупившись, – еще не видела, но уже ожидала что-то неприятное.