«Да ладно тебе, Махмуд, — нервно хихикнул второй, в джинсах и футболке «Аякса». — Ничего страшного. От китаезов такой гвалт, что хоть бомбу взрывай — никто не дернется. Зато смотри, как я этого бегемота вырубил!» Он гордо взмахнул здоровенной бейсбольной битой.
«Еще как повезло…» — радостно отметил про себя Бэрл.
Махмуд подошел к телефону и набрал номер. Теперь он говорил по-английски. «Брат? Мы встретили гостя… Да, все в порядке. Как у тебя? Тихо? Ладно, оставайся пока там.»
Он подошел к Бэрлу и присел перед ним на корточки, уткнув пистолетный ствол с глушителем под тяжелую бэрлову челюсть. «Эй ты, жидяра, — прошипел он, на этот раз на иврите. — Просыпайся, мать твою!»
«Э, да парень, оказывается, полиглот,» — подумал Бэрл, но глаз не открыл.
«Принеси-ка водички, — не оборачиваясь, сказал Махмуд. — Говорят, бегемоты только в воде разговаривают.»
Бросив биту на кровать, парень в джинсах отправился в ванную. На спине его футболки красовалось знаменитое «Гуллит».
«Собака, — подумал Бэрл. — Какое имя марает…» Затем Бэрл думать перестал, ибо Махмуд наконец-то повернулся к нему виском, провожая взглядом уходящего «Гуллита». Самое время было воскресать. Сокрушительный удар лбом обрушился на махмудову височную кость. Так великий Гуллит бодал мячи, загоняя их в сетки ворот соперников мимо отваливших удивленные челюсти вратарей. Махмуд не стал исключением — он тоже отвалил челюсть, закатил глаза и обмяк.
Бэрл поднял пистолет, как раз чтобы приветствовать вышедшего из ванной «Гуллита».
«Поставь стакан на стол, мразь, — сказал он по-арабски. — Разольется, паркет жалко.»
«Гуллит» икнул и поставил стакан. Бэрл выстрелил дважды. Затем он повернулся к бесчувственному Махмуду.
«Ты, я помню, водички просил, братан? — Бэрл аккуратно выплеснул на Махмуда принесенную покойным «Гуллитом» воду. — Пей, дорогой.»
Махмуд дернулся и открыл глаза. Его явно мутило, он с трудом сфокусировал взгляд на приветливой бэрловой физиономии. Левой рукой Бэрл сгреб его за рубашку вместе с бесчисленными цепками и встряхнул. «Говори,» — только и сказал он и приготовился слушать.
Подгонять Махмуда не требовалось. Он говорил, косясь на две ровные симметричные дырочки во лбу привалившегося к стене «Гуллита», он тараторил, захлебываясь от честного непреодолимого желания рассказать все, даже самые мельчайшие подробности, так что Бэрлу приходилось время от времени ласково, но твердо останавливать эти потоки информации, когда они разливались на совсем уж неинтересных направлениях. Оба они знали, что Махмуд умрет, как только ему нечего будет больше сказать, и это знание наполняло махмудову душу острой сосущей тоской, ужасом и неутолимой потребностью говорить, говорить, говорить — без конца.
«Погоди-ка секундочку, — сказал Бэрл, будто вспомнив что-то. — Позвони-ка своему человеку вниз. Скажи, чтоб поднимался.»
Махмуд с готовностью схватил трубку. Он говорил вполне естественно, даже подмигнул Бэрлу — мол, смотри, как мы с тобой его разыгрываем… Бэрл кивнул. Положив трубку на рычаг, он протянул руку и погладил Махмуда по голове.
«Молодец, братан, так держать.»
Махмуд ободренно улыбнулся, и Бэрл, протянув вторую руку, резким движением сломал ему шею. Он сделал это так быстро, что бедняга даже не успел понять, что произошло, так и оставшись сидеть с приклееной жалкой улыбкой на твердеющем лице, с безумной и робкой надеждой, застывшей в остекленевших глазах, отразивших последний акт драмы — короткую возню у двери и еще одну смерть, смерть преданного им товарища.
Бэрл запер входную дверь и, сделав глубокий вдох, заглянул в ванную. Девушка была там. Она стояла так, как мерзавцы пристроили ее стоять — наперевес через край ванны, на коленях, со связанными ногами, с кляпом во рту, с руками, прикрученными к вентильному кронштейну на противоположной стене. Тут же был кусок двужильного оголенного на концах провода, воткнутый в розетку для электробритвы. На белой, бессильно провисшей спине пламенели язвы сигаретных ожогов… Девушка мотнула слипшейся каштановой гривой и замычала. Это вывело Бэрла из оцепенения.
Развязывая узлы и осторожно перетаскивая на кровать бесчувственное тело, Бэрл не переставал напряженно просчитывать варианты. Судя по всему, девица была из группы обеспечения. Скорее всего, ее задача ограничивалась съемом этого номера и передачей ключа другому помощнику, тому, что оставил для Бэрла чемодан в камере хранения. Передав ключ, она должна была исчезнуть на пару-тройку дней. Ни у нее, ни у ее напарника не было и тени понятия о смысле и целях этих действий. Они не знали и не могли знать Бэрла, как, собственно, и он не знал их. Так что подонки зря мучали девочку — при всем желании ей было нечего им рассказать.