Глава четвёртая
«ВИДИМ, ЯКО ЗИМА ХОЩЕТ БЫТИ…»
Снабдехся и убояся сердце мое от гласа мольбы устен моих.
И вниде трепет в кости моя, и во мне смятеся крепость моя.
Святая Русь на пороге Апокалипсиса
Без малого семьсот лет — от святого великого князя Владимира Святославича до царя Алексея Михайловича — пребывала неизменной православная вера на Руси. Храмами и монастырями, словно драгоценными каменьями и жемчугами, вся Русь была изукрашена. Святыми угодниками Божиими и чудотворцами, бесчисленными, словно звёзды небесные, была прославлена. Недаром называлась «Святою» Русь, недаром называлась «Третьим Римом», последним христианским государством в мире.
Христианскую православную веру русские приняли от греков, когда Церковь Христова формально ещё не была разделена, хотя в отношениях между Западной и Восточной Церквами уже прошла глубокая трещина. Свято и нерушимо хранили русские свою веру, хранили апостольское предание. Но враг рода человеческого не дремал. Соблазнённые лукавым, пошли на поводу у князя мира сего, стали вводить у себя различные новшества западные христиане и в 1054 году отпали от Церкви Христовой. Так пал первый Рим.
Затем отпавшие католики стали прельщать греков, и те, теснимые внешним врагом, турками-османами, пошли на политический компромисс, предав свою веру, — заключили Флорентийскую унию с римским папой в 1439 году. После стали раскаиваться, но было уже поздно. Не помог им папа, и в воздаяние за отступничество греков в 1453 году пал и второй Рим — Константинополь.
Остался последний оплот православной веры в мире: Третий Рим — Москва. К тому времени Московская Русь выросла уже в сильное независимое государство и по праву сделалась наследницей Византии — наследницей не в политическом плане, но прежде всего в духовном. Процветало христианское благочестие в русском народе, и дивились иноземные гости, с благоговением взирая на недостижимые высоты духа.
В 1523 году католик Альберт Кампензе писал папе римскому Клименту VII о вере и нравах московитов: «Они лучше нас следуют учению евангельскому… Причащаются весьма часто (почти всякий раз, когда собираются в церковь)… В церквах не заметно ничего неблагопристойного или бесчинного, напротив того, все, преклонив колена и простершись ниц, молятся с искренним усердием… Обмануть друг друга почитается у них ужасным, гнусным преступлением, прелюбодеяние, насилие весьма редки, противоестественные пороки совершенно неизвестны, о клятвопреступлении и богохульстве вовсе не слышно. Вообще они глубоко почитают Бога и святых Его».
В описании своего путешествия в Московию посланник германского императора Максимилиана II Ханс Кобенцль пишет: «Московитяне в делах веры более нас преданы обрядам: перед монастырями, церковью, изображением святого креста они никогда не забывают трижды перекреститься и произнести “Господи, помилуй”. Приближаясь к церкви, в которой совершалось богослужение, они никогда не проходили мимо, но входили и слушали обедню… Во всех делах своих московитяне весьма религиозны, не выходят из дома, не сотворив трёх поклонов, не оградив себя крестом и не произнеся трижды: “Господи, помилуй”. Они и в разговор вступают не прежде, как совершив всё это».
А вот свидетельство архидиакона Павла Алеппского: «Мы вышли из церкви только в двенадцатом часу. Мы умирали от усталости, ноги наши подламывались от беспрерывного стояния с раннего утра до вечера. Но мир Божий да почиет на мирянах, мужчинах, женщинах, детях и девушках за их терпение, стояние и твёрдость с раннего утра до сих пор!.. Вещи, достойные изумления! Каких удивительных обычаев и поразительных подвигов мы были свидетелями среди этого народа! Что за крепость в их телах и какие у них железные ноги! Они не устают и не утомляются. Всевышний Бог да продлит их существование!» И ещё: «Подлинно, это народ истинно христианский и чрезвычайно набожен, ибо, как только кто-нибудь, мужчина или женщина, заболеет, то посвящает себя Богу: приглашает священников, исповедуется, приобщается и принимает монашество, что делали не только старцы, но и юноши и молодые женщины; всё же своё богатство и имущество отказывает на монастыри, церкви и бедных». По свидетельству Павла Алеппского, в середине XVII века в одной только Москве было более четырёх тысяч храмов, а престолов — более десяти тысяч! Кроме того, все бояре, знатные люди, купцы имели свои домовые храмы, где ежедневно совершалось богослужение.