Новый задушенный вой слился с глухим ударом по полу. Яркий ворс ковра впитал в себя уже очень многое: и силу, и ярость, и слёзы.
Из коридора вопил телефон. Сайто раз от разу узнавал мелодию, то свою, то Юки. Одна из кухни, вторая совсем рядом, где-то под ногами. Должно быть, прошло уже много времени и Юки пытается дозвониться.
Интересно, на улице уже светло?
Но вопрос тут же потонул в утреннем сумраке комнаты. У мамы не было плотных штор. Только лёгкий тюль с цветочным узором…
Снова звонок.
Мелодия изменилась на другую, как будто забытую, но она отозвалась в душе теплом и надеждой. С трудом возвращаясь к самому себе, Сайто вспомнил, что поставил такую на звонок от Акеми. Всплыли в памяти даже наигранно капризные нравоучения, мол, он, Сайто, должен всячески выделять любимую девушку среди всех и поставить для её вызовов самую красивую мелодию.
Голос Акеми звонкий, яркий, чем-то похожий на голос мамы. Сайто действительно любил её вопреки всему. Именно эта любовь тёплым лучиком пробралась сквозь тьму и боль, зацепила, вытащила в реальность и заставила дотянуться до телефона.
— Да, я…
— Рю! — в любимом голосе звучали слёзы, отчаяние, даже страх. Она как-то узнала? Рассказал Юки? Сайто не знал, что ответить, но и сказать ничего не успел: — Где Юки? Он ведь где-то с тобой, да?
— Юки… ушёл. Давно. Не знаю. Пару часов назад, — выдавил из себя Сайто. Не мог же он сказать Акеми, что выгнал её брата прочь. Почему она вообще спрашивает про Юки? — Послушай, Акеми, я…
— Потом! Пожалуйста, потом. Я знаю, что мы поссорились. Но Юки, его не могут найти! Нам звонила Ассоциация. Сказали, что не смогли связаться с тобой, не смогли связаться с ним! У них какое-то критическое сообщение. Пожалуйста, Рю, умоляю тебя, скажи что знаешь, где он!
— Я же сказал, — устало повторил Сайто. Его мысли цеплялись за голос Акеми, за слёзы, которых он никогда не хотел бы ни видеть, ни слышать. Нутро кричало, било тревогу, но этот крик не пробивался сквозь боль потери, сливался с ней и терялся. Реальности не совмещались. Сайто едва понимал, что от него хотят. Отвечал почти на автомате.
— Юки, он ушёл… пару часов назад… Я же сказал. Здесь только его мобила. Кажется, я слышал звонок пару раз, и…
— Куда он ушёл⁈ Где искать? Пожалуйста, Рю. Ну же? Отцу сказали, что Юки умрёт, если его не найти. Он поднял на уши полицию и даже какую-то крутую охрану по своим связям, но пока ничего! Я с таким трудом до тебя дозвонилась… и… и…
— Я же сказал, — третий или четвёртый раз начал Сайто, но вдруг очнулся, словно от удара в грудь. — Стоп. Что? Какое, ёпт, умрёт? Он был в полном порядке пару часов назад. Обнулил стамину, и только.
— Где искать, Рю! Ну⁈
— Твою ж. Сиди дома и не лезь, ясно? Я найду его, верну мобилу, он отзвонится.
— Не могу я просто взять и…
— Сиди дома и доверься мне, ладно? Найду.
С этими словами Сайто сбросил вызов, буквально влетел в свою комнату за катаной, схватил со стола телефон Юки и пулей выскочил на улицу. Столкнулся с мужиком в форме, на рефлексах уклонился от захвата, спустил кого-то с лестницы, отметив на подкорке, что враги пытаются окружить. Опыт, мать его. В боевой ситуации телу мозги давно не нужны.
Сайто срезал чей-то пистолет катаной и бросился туда, куда подсказали ноги. Бесполезно гадать, где сейчас Юки. Бесполезно думать. Как всегда в «джан-кен-пон» нужно показать что захотелось первым, и ответ точно совпадёт с ответом Юки.
Так было всегда.
Так будет сейчас.
Сайто не может потерять последнего, кто считает его семьёй.
Последнего, кого считает семьёй он сам.
Дыхание сбилось где-то на двадцатом повороте. Мужики в форме отстали — от них пришлось бегать по дворам. Сайто с трудом, понял кто они такие и откуда взялись. Он вообще мало соображал. И без того разодранная в лохмотья душа теперь дёргалась между острой виной и тёмным, гнетущим страхом. Юки умрёт? Уйдёт прямо сегодня? Как ушла мама?
Нет, даже хуже.
Уйдёт не попрощавшись.
Уйдёт по его — Сайто — вине.
Уйдет-уйдет-уйдет-умрёт-умрёт…
Слова оглушали то собственным голосом Сайто, то звонкими нотками Акеми, то мягким шёпотом матери. Сайто понимал, чувствовал одно: он критически не успевает. У него нет времени. Он должен быть быстрее. Гораздо, гораздо быстрее!
Мышцы сопротивлялись ускорению. Лёгкие и сердце сходили с ума, горло драло от хриплого тяжёлого дыхания. По сторонам мелькали дома, закрытые калитки, живые изгороди, чей-то велосипед…