– Все еще не веришь? – семенил рядом Макс.
– Отвали!
Волна перешел на бег. Кустарник на обочине замелькал перед взором, зашипел листвой, проносясь мимо. Еще несколько метров и должна показаться школа. Там, за зарослями боярышника, прячется ее трехэтажная, типовая коробка. Сейчас. Вот-вот… но на месте здания раскинулось огромное озеро.
Алексей остановился. Гул в голове, недавно едва уловимый, затрубил в полную силу, застучал в висках болью. Слезы выступили на глазах, размывая синюю гладь водоема.
– Ну, вот, началось, – пробубнил себе под нос Макс.
– Что это? Как же… Наверное, голова повредилась от удара.
– От удара, Волна, все от удара, – сочувственно произнес толстяк.
– Мне надо домой, – прошептал Алексей.
– Пойдем, я провожу.
– Значит, дом есть? – с надеждой обернулся Волна, – Значит, за тополиным сквером по-прежнему… там?..
– Пошли, сам увидишь.
3
Вместо тополей шуршали листвой вековые дубы. Вместо девятиэтажки высился кирпичный коттедж. Большой, размашистый, угловатый – именно таким всегда представлялся Волне «его дворец» в поддатых мечтах. Бронзовые пики ограды поднимались в небо, доставая кроны деревьев-великанов, а бархатный хмель, рдея осенними трилистниками, оплетал их. Дорожка вбежала в ворота, и они, скрипнув, отворились.
– Красиво…
– О чем мечтал, то и получи! – ухмыльнулся Макс.
– Ты о чем? Кто мечтал? Я… я, что, в Раю?
– Кому Рай, кому не совсем, но в целом, поверь, здесь совсем неплохо.
– Я не пойму…
– Пойдем в дом, я объясню, – объявил толстячок, взбегая по ступеням подъезда.
Макс потянул бронзовые ручки-кольца, и массивные двери распахнулись. Забавно подпрыгивая, Макс направился внутрь, приглашая Алексея за собой. Волна, робко озираясь, вошел следом.
Гостиная началась сразу, не отвлекаясь на глупые прихожие. Зал был забит техникой: акустическая система с громогласными колонками, ЖК-панель с лакированной чернотой экрана, кондиционер, увлажнитель воздуха и еще куча предметов разного вида и назначения. Модерновая мебель сверкала вставками нержавейки. Перед телевизором, призывно раскрыв объятия, расположилось шикарное массажное кресло.
Волна с энтузиазмом обследовал окружающее. Взгляд каждый раз вспыхивал радостью, когда очередной предмет попадал в поле зрения, и ощущение счастья, робко зародившись где-то глубоко внутри, начало расти, расширяться.
– Ну, вот, – улыбнулся Макс, – Дело пошло на лад – глазки заблестели! Добро пожаловать в Медь, Алексей!
– Куда? – переспросил Волна.
– В Медь! В Медный Мир! Так мы его называем.
– Макс, а ты кто вообще такой? – вдруг осекся Алексей.
– Я-то? Я гид. Работа у меня такая. Встречаю всяких психов, типа тебя, и объясняю что к чему.
– Так, давай, разъясняй! Что еще за Медь? И где тут что…
Монотонно, буднично, заученно, Макс рассказал, что Медь – один из Миров, куда попадают почившие. Это Мир – отсев, где решается дальнейшая участь. В зависимости от прошлых деяний, человека отправляют в лучшие Миры или отсылают назад, «в жизнь», наградив определенной судьбой. Для одних Медный Мир насыщен радостью и любовью, для других радость и любовь – недостижимые мечты. Люди долго остаются здесь в ожидании Решения, и само обитание в Меди становится поощрением или наказанием за былое.
Есть еще Серебряный и Золотой Миры, но нахождение в них надо заслужить. «Там еще лучше, чем здесь!» – это почти единственное, что знал гид. Редко люди попадали в Серебро или Золото сразу. Надо провести какое-то время в Меди: проявить себя, заработать право на перемещение, и только тогда оказаться в кейфе Высших Миров. Или вернуться назад… Судьи – существа из Серебряного Мира – определяют время нахождения в Меди и дальнейший маршрут. Они же палачи…
– И сколько это длится? – весело спросил Волна, – Год? Два? Век?
– Столько, сколько понадобиться, – расплывчато ответил Макс.
– Не юли! Ты, сколько уже здесь? Когда тебя переместят?
– Я, если по оловянным меркам, не более десяти лет…
– Оловянным?
– Ну, да. Мир, откуда все являются, мы называем Оловом. Оловянный Мир – место, где все жили «до смерти».
– Вы называете?
– Ну… Мы тут не любим точных терминов. В разных местах названия могут быть разными. И Олово, и Медь, Золото, Серебро – все это так, для примера, для лучшего понимания. Принято так называть. В других краях другие названия, другие ценности. Итак, по оловянному летоисчислению я тут около десятка лет, – захихикал толстяк.