Начать с того, что местность была далеко не столь «невыгодна», как он докладывал. Советские позиции просматривались насквозь — от гор до моря. Только на западном фланге гора Мысхако давала обороняющимся некоторые преимущества. К тому же десантная группа 18-й армии оборонялась, имея в тылу море, а группа Ветцеля имела разветвленную и глубокую систему подвоза.
О численном превосходстве советских войск смешно говорить: у противника сил было в два раза больше. Практически в распоряжении Ветцеля был весь его корпус. Другое дело, что активные действия 18-й и 56-й советских армий не дали Руоффу и Ветцелю возможности для маневра. Но это явный просчет Руоффа, который по своему давнему обыкновению недооценивал боевые качества советского командования.
Что же касается плана операции, то Клейст просто-напросто покрывал свой и подчиненные ему штабы, о чем свидетельствуют документы, которые не были представлены в ОКВ, а остались для «внутреннего употребления».
Еще 22 апреля начальник генштаба спрашивал Клейста:
— Не слишком ли часто перегруппировывались войска?
Клейст отвечал:
— Очевидно, было бы правильнее наступать на участке 125-й дивизии и не пытаться «с ходу» взять гору Мысхако...
В соответствии с этим начальник штаба группы армий «А» генерал Грейфенберг запросил штаб 17-й армии:
— Верно ли, что в первый день вы пытались взять гору Мысхако?
— Конечно! — отвечали из армии. — Об этом корпус вам докладывал...
Клейст и Грейфенберг прикидывались незнайками. Они знали об авантюристическом замысле генерала Кресса и надеялись на его успех, хотя шансы были минимальными. Именно об этом «по неосторожности» донесло в гитлеровскую ставку командование 1-го авиакорпуса. Когда ему пришлось докладывать о причинах неудачи, то оно сообщило, что, во- первых, «оценка противника была произведена неудовлетворительно», во-вторых, сухопутные штабы «отнеслись к операции «Нептун» легкомысленно», в-третьих, попытка взять гору Мысхако «с ходу» предрешила неудачу[71].
Прочитав этот доклад, генерал Руофф пришел в бешенство и стал строчить опровержения, из которых можно сделать интересные выводы. В частности, он доказывал, что операция была подготовлена весьма серьезно: «Обе наступавшие на главном направлении дивизии — 4-я горнострелковая и 125-я пехотная — в свое время принимали участие в наступлении на Туапсе и поэтому обладали опытом боев в лесных и горных условиях, а также опытом взаимодействия с авиацией в подобных условиях».
Таким образом Руофф весьма неосторожно опроверг тезис Клейста о «недостаточной боеспособности» пехоты. Далее он отмечал: «То, что придется действовать на трудной местности, насыщенной позициями противника, не было новостью ни для корпуса, ни для 73-й, ни, особенно, для 125-й дивизии, которая осенью прошлого года принимала участие в подобном наступлении».
Еще один удар «ножом в спину» фельдмаршалу! Ведь если трудная проходимость местности «не была новостью», то как можно выдвигать этот довод в качестве одной из главных причин неудачи? Тем более, времени учесть все трудности было достаточно — операция неоднократно откладывалась.
Руофф продолжал: «Все, что армия могла собрать из пехотных и артиллерийских сил, было собрано. Командование армии сделало все возможное, не обнажая в излишней степени свой восточный и северный фронт. Штаб армии не мог взять больше пехотных сил от 44-го армейского и 49-го горнострелкового корпусов. То, что это решение было правильным, доказали тяжелые оборонительные бои, которые 44-й корпус был вынужден вести 14, 15 и 16 апреля и должен будет вести сейчас. Если бы не выдержал фронт 44-го и 49-го корпусов, весь успех «Нептуна» был бы сведен на нет...»[72].
Эти «оправдания» Руоффа лишний раз подтверждают, что он безмерно переоценивал свои силы и недооценивал силы советских войск, о чем весьма выразительно писал штаб 1-го авиакорпуса: «Не было своевременно понято, насколько силен противник числом и вооружением; насколько он исполнен воли сражаться до последнего, и то, что он оборонялся на позиции, подобной крепости и глубоко эшелонированной по всему плацдарму». Не без оснований в документе указывалось, что несерьезным было рассчитывать провести операцию в три дня[73] равно как и надеяться на успех «налета» горных стрелков.
Клейст недолго разбирался в причинах неудачи: он полетел к Руоффу и Ветцелю, выслушал их доклады и высказал свои оценки. Но если в беседе с Цейтцлером он критически отозвался об авантюре с «взятием горы Мысхако «с ходу», то своим подчиненным сказал:
73
В действительности Клейст, как нам известно, выделил на операцию даже не три, а два дня.