– Ты же сама сказала, что тебе это надоело.
– Да, сказала! Но больше меня волнует причина. Сынок, ты выбрал не тот путь. Я вижу, что ты обозлился на что-то. И теперь закрываешь злобой и ненавистью к окружающим свою боль.
– Но твоя боль никуда не исчезнет. Чем больше ты будешь ее прятать глубоко внутри себя, тем больше она будет въедаться в тебя.
– Она станет частью тебя, и чем дольше ты будешь пеленать себе глаза, тем, кем ты не являешься, тем больше она будет разрастаться в тебе и поглощать все, что ты любил и ценил.
– И сделает она это твоими же руками, ты сам предашь тех, кого любишь. Ты уже сейчас это делаешь, ты понимаешь сынок? Прошу тебя услышь меня!
Мегера знала, о чем говорила. Она сама это пережила. Боль из-за предательства ее мужа, произошедшее несколько лет назад, изводила ее день ото дня, постепенно превращая ее характер в характер сварливой, быстро стареющей старухи. Ради семьи она заставила себя простить его, она простила его измену ценой потери самой себя.
Прощение мужа превратилось в предательство себя, открыв дверь в ее душу злобе и очерствению ко всему тому, что она раньше так любила. Это продолжалось несколько лет, некогда добрая, отзывчивая и милая девушка стала мегерой.
И мегерой она была не только для себя. Все ее окружение отдалялось от нее, так как каждый после общения с ней чувствовал себя плохо. Ее собеседник не мог себе даже позволить улыбаться в ее присутствие, это казалось неприличным и не уместным для него.
Но стоило ей уйти, как собеседнику становилось легче, прежнее радушие и дружелюбие к людям возвращалось, но уже несколько потрепанным и сдавленным.
В ее семье воцарилась гнетущая атмосфера. Ее муж пытался уйти от нее, но она не позволяла ему этого сделать. Шантаж и манипуляции стали несменными спутниками их отношений и слабый характер ее мужа в какой-то момент не выдержал этого.
Он замкнулся в себе, перестал ходить на работу и отрезал всяческое общение с кем-либо, превратившись в живое приведение двухкомнатной квартиры многоэтажки, в которой они жили.
Он постоянно сидел за компьютером и скрывал от домочадцев, чем он занимается. Стоило кому-то войти, он тут же сворачивал все окна открытых приложений и молча смотрел в картинку рабочего стола своего компьютера.
Мегера и сын сильно переживали за него. Но все их попытки выйти с ним на контакт были тщетны. Она думала, что это временный кризис, который должен рано или поздно закончиться. И он закончился.
Забрав сына с детского сада, она возвращалась домой. Мегера открыла входную дверь и пустила вперед сына, увлекшись складыванием сумок на тумбочку в коридоре их квартиры.
– Мама, мама!
Закричал вдруг громко сын.
Мегера подняла глаза и увидела своего повешенного мужа на бельевой веревке, привязанной к перекладине, которой никто никогда не пользовался.
– Вот и пригодилась.
Сказала она.
После похорон мужа, она быстро нашла квартирантов, отвезла сына своим родителям и уехала в другой город, где сняла квартиру и записалась на длительный курс реабилитации в психологическом центре.
Разбираясь в себе, она поняла, что на самом деле не смогла простить своего мужа за измену. Она выдумала себе это прощение и заставила себя поверить в это. Боль обиды, маскирующаяся под маской выдуманного и вынужденного прощения, разрасталась в ней день ото дня и изменила бедную девушку до неузнаваемости.
Море слез было выплакано ею на сеансах с психологом, тысячи страниц были исписаны ею в попытке вернуть себя прежнею. Но ошибка прошлого навсегда осталась с ней, оставив свой уже неизгладимый отпечаток в ее характере.
Закончился полугодовой курс терапии, и она вернулась обратно к сыну. Вернулась на прежнею работу, но на долго там не задержалась, через несколько лет она кардинально изменила профиль своей профессиональной деятельности.
– Ты понимаешь сынок? Я очень тебя люблю и сильно за тебя переживаю! Подойди ко мне, я обниму тебя.
Обнимая сына, мегера продолжила:
– То, что с тобой происходит очень важно сейчас. Ты прости меня сынок, я была сильно занята в последнее время и проморгала это. Давай я отменю свои встречи, и мы сегодня устроим выходной и проведем весь день вместе?
– Нет мам, сегодня я обязательно должен быть в школе.
– А что у тебя там такого важного?
Паша не хотел говорить маме, что договорился со своими новыми друзьями, пострелять из воздушки по голубям. Он не понимал, как соврать своей маме, потому что знал ее дотошный характер, чтобы он не сказал, она начнет проверять это и помимо этого, его мама обладает особым чутьем на вранье и осмелившись бы он это сделать, она бы быстро вывела его на чистую воду. Он оттолкнул свою мать со словами: