С друзьями он теперь встречался редко, так как у них тоже было много работы. Но, несколько раз в год они откладывали все дела в сторону и, не смотря ни на что, собирались вместе. Им было о чем поговорить.
Вице-адмирал о своей работе не распространялся. Когда спрашивали, — отшучивался, что бумажки перекладывает, да молодежь уму-разуму учит. Друзья переглядывались и демонстративно соглашались. Да, бумажки мол. Конечно, бумажки. А загар специфический — наверняка в солярии получен. Но, меньше знаешь — лучше спишь. Так что не настаивали. Когда можно будет — сам расскажет.
Кир Схронов, щеголяющий в черной генеральской форме, руководил управлением в Генштабе. Рассказывал он только о поисках американских подлодок, десятки которых усеяли дно двух океанов. Постепенно, их становилось все меньше, так как обнаруженные быстро поднимали и буксировали на разделку и утилизацию, но больше десяти еще оставались не обнаруженными.
Борис Самсоненко, недавно ставший контр-адмиралом, и получивший под начало дивизию Тайфунов, тоже рассказывал мало. Лодки прошли очередную реконструкцию, баллистические ракеты демонтировали, но что именно установили вместо них, он не распространялся. Но, пару раз говорился, что в базе Тайфуны появляются не часто.
Степан, напротив, рассказывал много и подробно. Комиссия, работе в которой он отдал почти год, свои функции выполнила. Невинно осужденных в тюрьмах практически не осталось. Несколько спорных дел еще рассматривалось, но и они были уже близки к завершению. Поэтому теперь, состав комиссии уменьшился до нескольких человек, в основном, выполняющих надзорные функции, и его присутствие в ее составе больше не требовалось. Так что он, вновь занялся уникальными кровлями, которых в Москве было предостаточно. Руководимая им фирма преуспевала и Степан, наконец, закончил строительство дома на садовом участке. Денег на это у него хватало и раньше, катастрофически не хватало времени. Теперь оно появилось, и работа была закончена в рекордные сроки.
С Евгением Сергеевичем, имевшим участок в одном садоводстве с Георгием, встречи происходили, в основном, летом. Тот рассказывал о разработках нового сверхмощного лазера с термоядерной накачкой, предназначенного для уничтожения не слишком больших астероидов и коррекции орбиты наиболее крупных из них, в частности Апофиса[46], о новых ионных двигателях для планетолетов, позволяющих быстро достигать скорости в 210 километров в секунду. При установке такого двигателя на крупный астероид, можно будет не только корректировать, но и целенаправленно изменять его орбиту в очень широких пределах, заставляя перемещаться в требуемую точку Солнечной Системы. Объяснил, что взрывать Апофис нельзя. Подобное было бы страшной глупостью, так как шрапнель обладает значительно большей поражающей способностью, чем одиноко летящая болванка, которая может и промахнуться. А вот обтесать лазером, перед торможением и принудительным выводом на околоземную орбиту — самое то.
Заодно, Евгений Сергеевич поведал и о дальнейшей судьбе общих знакомых из Сарова. Николай Иванович, бывший ранее ведущим научным сотрудником ядерного Центра, стал главным научным сотрудником и основным теоретиком. Сам Центр, сменил наименование, став Центром деления и синтеза атомных ядер. Федор Васильевич так и остался главным конструктором. Но теперь в его распоряжении был научный коллектив, включающий более 200 высококлассных специалистов, несколько наземных лабораторных корпусов и один орбитальный. Плюс энергия, обеспечиваемая персональной термоядерной станцией, мощностью в 10 ГВатт. Внешне русский богатырь почти не изменился. Взгляд оставался таким же ясным и пронзительным. Только борода стала более окладистой, да седых волос в ней ощутимо прибавилось.
«Прыгал» Георгий редко. Пару раз — по поручениям Ванникова, иногда, для визитов в НИИ ПП и встреч с Машхади, с которым они периодически экспериментировали, развивая свои потенциальные возможности.
Отрывался по полной он только летом, когда ходил за грибами. Народ удивлялся, каким образом он успевает за совсем небольшое время обойти такое количество грибных мест, что места в корзине не оставалось вовсе. Объясняли это его опытом и хорошим знанием грибных мест, а сам он, отговаривался везением, и тем, что грибы мол, к нему сами липнут. Опыт естественно был. Его не пропьешь, а Георгий на горячительные напитки старался налегать не слишком. И везение от него никуда не делось. Только вот дело было совсем не в этом. Просто он вообще не осуществлял порожних, холостых переходов по участкам, где грибы не водились по определению, перескакивая с одного грибного места сразу на другое.