Вполне стройная теория рассыпалась, как карточный домик, от такого, казалось бы, пустячного факта. А ведь как все хорошо согласовывалось. Даже то знакомое всем ощущение беззвучных криков во сне, и то удачно вписывалось в мою гипотезу. И вот на тебе!
Нет, нет. Должно быть какое-то объяснение. Должно!
Промучившись какое-то время, я все-таки выработал такое объяснение, которое успокоило меня и сохранило хроноволновую теорию в целости. Все дело в известной психофизиологической способности нашего мозга самостоятельно добавлять отсутствующую информацию к уже имеющейся для создания целостной «картинки». На ранних этапах эволюции это было просто необходимо для выживания вида. Кстати, на этом эффекте построены многие широко известные примеры иллюзий.
Так и в нашем случае мозг самостоятельно дополнил воспринятую картинку показавшейся ему важной чувственно-эмоциональной деталью — болью, наиважнейшим фактором самосохранения. Мозг знал о том, что хирургические операции неизбежно сопряжены с болью, мозг дочери ожидал, что будущая операция будет болезненной, он был подготовлен к этому, и, получив соответствующую картинку во сне, мозг дополнил ее необходимой деталью.
Я вполне могу предположить, что точно так же мозг может вводить в наши безмолвные сны и другие сильные эмоции, такие как страх, восторг, оргазмические ощущения… И ведь так оно и есть на самом деле.
На этом я успокоился и продолжил свои исследования.
Досталось не только моей дочери. В первую очередь я не пощадил себя. Отныне я взял себя в жесткие рамки и заставил фиксировать свои сны и другие «подозрительные» образы, возникавшие в моем мозгу. Сначала это давалось с трудом — уж слишком много всего творится в голове у каждого человека. Но потом я разработал на моем компьютере нечто вроде системы сбора и сортировки данных — базы данных с широкими возможностями классификации, отбора, анализа по различным признакам. Дело пошло быстрее.
Зачем я это делал? Я рассуждал так: если все мы с головой погружены в море информации, приносимой нам хроноволнами из разных времен, и мы знаем, что существуют люди, воспринимающие ее в виде вещих снов, то вполне вероятно, что и я воспринимаю эту информацию, но не замечаю ее. Цель, которую я поставил перед собой, состояла в том, чтобы постараться выявить те образы, появляющиеся в моем мозгу, которые могут соответствовать образам из будущего. Конечно, не отдаленного будущего, а ближайшего — я думал лишь о днях, неделях, месяцах, не более, — ведь только такие случаи позволяют их проверить.
А для этого надо было научиться как-то фиксировать образы и каждый день пытаться обнаружить в ранее зафиксированных данных то, что хоть в какой-то степени соответствовало событиями текущего дня. Да, система была далека от совершенства, и по-прежнему вся надежда была на собственную память. Но хоть какую-то помощь моей памяти, хотя бы в виде этаких «подпорок», моя система фиксации оказывала.
Если бы я смог собрать какой-то объем нужных мне фактов, то вслед за этим я постарался бы выявить факторы, которые хоть как-то были бы связаны с их возникновением, а в случае удачи выявить те из них, которые могут влиять на мою способность воспринимать сквозьвременную информацию.
Для того чтобы понять, что может влиять на эту способность, я решил действовать еще и в другом направлении — я старался получить как можно более полную информацию, связанную с пребыванием моей дочери в клинике. Мне нужны были подробные данные о ходе ее лечения, о лекарствах, которые она принимала, об их дозировках, способах и времени их приема.
Для чего мне это понадобилось? Как уже упоминалось, все люди разные, а следовательно, обладают разными способностями восприятия хроноволн — кто-то более чувствителен к ним, кто-то менее. Но ведь и каждый отдельный человек может находиться в разных состояниях, в том числе и в состояниях с разной степенью восприимчивости к хроноволнам. Вполне возможно, что на такого рода состояния человека можно влиять, в частности вводить его в состояние повышенной чувствительности. Должно быть что-то такое, что повышает человеческую хроночувствительность.
До момента, когда моя дочь попала в клинику, где ей приснился вещий сон, она не отличалась какой-то повышенной восприимчивостью к хроноволнам. По крайней мере, вещие сны ей до этого не снились. Она была вполне обычным ребенком. А тут на тебе — вещие сны! Я подумал, что существует пусть и ничтожная, но все же ненулевая вероятность того, что обстоятельства пребывания в клинике как-то повысили чувствительность ее организма к восприятию хроноволн. А этими обстоятельствами может быть что? Конечно же, это прежде всего те лекарства, которые ей там давали.