Вдруг с меня сорвали маску, отбрасывая её куда-то в угол моей камеры. Я услышал знакомые голоса, но не мог разобрать из обладателей. Звук рассеивался в моей голове.
- Адамс, - кто-то похлопал меня по щекам. Голос протискивался в сознание будто через толщу воды. - Адамс!
Я не реагировал. Мне мысли было тяжело собрать, а открыть глаза или пошевелить пальцем и подавно.
- Неужели вы всё-таки убили этого старого хрена? - я даже не был удивлён этим словам. Мне уже было всё равно. Пле-вать.
- Знаете, - продолжал другой голос. - Это неплохая идея. Просто взять и убить. Как Борнов. Можно всё подстроить так же.
Меня будто пронзило от их слов. Борны. Родители Норы. Моя дочь и мой зять. Забытая ярость поднималась из глубин моего сознания. «Они убили мою дочь и её мужа! Они убили их будущее! Они убили часть меня! Они пытались убить Нору! И они могли это делать в соседней комнате, пока я валялся здесь!» - мой внутренний голос разошёлся не на шутку.
Ярость - это самый действенный универсальный препарат. Она мог поднять человека из мёртвых, мог заставить жить умирающего, мог уменьшить боль физическую, мог прогнать наваждение, мог дать сил парализованному. Ярость могла поднять с койки и заставить мстить всем, кто только встанет на пути.
- Вы убили их, - я подскочил на кровати, срывая с себя датчики. - Вы убили мою семью! Вы убили моё сердце!
Свет слепил меня, но я упорно оглядывал комнату и людей, наводнивших её. Уотс, Стамп, неопознанная медсестра и... Господи! Лонгарт. У всех четверых на лице застыло удивление, которое быстро сменилось непониманием.
- Вы же сказали, что он не сможет встать ещё как минимум три часа! - непонимающе произнёс Стамп. - Как он мог встать с такой дозой транквилизатора в крови?
Этот рыжий говорил что-то ещё, но я его не слушал. Все во мне было устремлено на Лонгарта.
- Предатель, - слетело с моих губ. - Так вот кто помог им, - я начал опускать ноги на пол. - Так вот, кто дал им данные с компьютера моей дочери! - я сделал несколько неуверенных шагов по направлению к нему. Остальные же стояли в полном шоке. - Ненавижу тебя! Ненавижу! Ты был ближе всех ко мне! - я не узнавал своего голоса. Будто всё говорил не я. - Ты единственный, кому я мог верить! Ненавижу! - я был почти рядом с ним, когда меня оттащили Стамп и Уотс. - Ненавижу тебя, предатель! Я делился с тобой всем! Я сделал из тебя своего приемника! А ты просто предал меня...
Меня с силой швырнули на койку и прижали, пристёгивая ремнями. Я извивался и пытался выбраться, но ничего не получалось.
- Вы убили их, - кричал я, срывая голос. - Вы убили мою дочь! Негодяи! Вы все предали меня! Предали институт!
- А она не предала меня? - выкрикнул в ответ Уотс. - Она не предала меня ради этого глупого Борна?
Я непонимающе уставился на него, на миг перестав вырываться.
- Что ты несёшь? Моя дочь дел с тобой не имела! - я не понимал к чему весь этот спектакль.
- О, да ты многого не знаешь о своей Лидевью, - он ухмыльнулся. - Ты не знаешь, как мы были в счастливы в нашей собственной тайне! Ты не видел её влюблённых глаз, не слышал её обещаний, не чувствовал её кожи под своими пальцами...
- Хватит, - я не мог это вынести. - Хватит плести эту чушь! Ничего не было! Она любила Александра, а не тебя.
- Потому что ты навязал ей этого ублюдка! Это ты заставил её отвернуться от меня! Они были счастливы тогда, когда я потерял всякую надежду. Это твоих рук дело, твоих!
Уотс с силой схватил меня за горло и прижал к койке.
- Ты расплатишься за это, - прошептал я. А потом обвёл взглядом всю комнату. - Вы все расплатитесь за это.
Уотс гневно взирал на меня сверху вниз.
- Ты не представляешь, как мне было плохо без неё. Если раньше я жил из-за её прикосновений, то в то время я существовал лишь за счет того, что видел её. И я считал, что дни, которые я вижу её одну, были хорошими. А дни, когда я видел их вместе, превращались в ужасные, - он немного ослабил хватку, чтобы я смог вдохнуть. - Я видел, как она любила его, а потом и этот выродок, который родила. Нора, - он произнёс это с ненавистью. - И если раньше, я мог хоть раз в день её видеть, то после рождения этой девчонки, она долго не появлялась на работе. А я с ума сходил без неё. Ты понимаешь это?
Его глаза горели безумием.
- Ты сумасшедший, - выдавил я из себя.
- Может и так, - мужчина отвернулся от меня, но продолжил уже глядя поверх моей головы, окунувшись в воспоминания. - Она постоянно проводила время с этим глупым мальчишкой, разрабатывая то, о чем мы с ней говорили вечерами. Она не замечала меня. Она даже не смотрела на меня. Но упорно воплощала в жизнь наши задумки. НАШИ. Без меня. Мне было больно. Так, будто режут на куски, будто заживо разделывают. Она превратила моё сердце в один кровоточащий шрам, а душу в чёрную дыру.