Я совершенно не помнила, как выглядел стол до моего переезда к тёте, но что-то мне подсказывало, что ничего не изменилось.
Остались те же маленькие цветные бумажки-стикеры, небольшие рисунки, разбросанные цветные карандаши и расческа, лежавшая ровно посередине стола.
То, что я искала. Я быстро привела в порядок свои непослушные темные волосы, которые ещё секунду назад напоминали иголки ёжика, а сейчас преобразившиеся в ровные волны. Я невольно, скорее по привычке, опустила глаза на ручку расчёски: на ней было закреплено несколько резинок.
Моё лицо озарила улыбка: мама делала так раньше, чтобы не терять драгоценные разноцветные верёвочки. Сняв одну из них, я собрала волосы в конский хвост, чтобы тёмные пряди не мешали обзору.
Я двинулась в сторону от стола и приблизилась к небольшому шкафу. Наклейки на дверцах, потёртые ручки... Всё было так же, как и раньше, когда мама одевала меня по утрам.
Я раскрыла створки гардероба: на полках лежали джинсы и кофты, в большом отделении висели платья и кардиганы, внизу стояла обувь. Это, конечно, было смешно, но я несколько раз проверила размер на бирках одежды. И неудивительно то, что на всех был именно мой.
Я надеялась, что вещи в шкафу будут старыми и маленькими. Немного надеялась. Чтобы вспомнить. Чтобы ощутить тот аромат порошка, которым всегда стирала мама. Но, как и ожидалось, запах оказался совершенно чужим и нисколько не похожим на привычный.
Несколько раз я прошлась глазами по полкам, прежде чем вытащить черную майку. Я невольно рассмеялась про себя. Сегодня я была «Норой в черном» и звучало это невероятно нелепо.
Я быстро достала банные принадлежности и поспешила в ванную комнату, чтобы освежиться.
Через двадцать минут я уже стояла на кухне и активно искала, чем же можно подкрепиться.
Рассматривая содержимое холодильника, я вдруг вспомнила, что тут нам никто ничего не предложил. А вот на эксперименте с Уокером нас ждала готовая еда.
Я достала молоко и мюсли, которые обнаружила в верхнем ящике. Я смешала их и начала наслаждаться вкусом. В мюсли были настоящие орехи. Вот, что нужно для хорошего настроения. Последний раз я ела настоящие орехи в далеком детстве.
Я уже положила последнюю ложку себе в рот, когда вдруг раздался звуковой сигнал и голос зациклился на одной единственной фразе:
- Собраться в центральной комнате. Собраться в комнате. Собраться... - я оставила грязную посуду на столе и начала перемещение в указанное место. Там меня уже ждал Том.
Он сидел на кровати спиной ко мне, опустив голову на руки. Я немедленно подошла и села возле него.
Я поморщилась: какофония звуков вызывала головную боль, а неожиданность происходящего заставляла все страхи выползать наружу.
Вдруг всё стихло так же быстро, как и началось.
- Добрый день, подопытные, - послышался из динамиков голоса мистера Уотса.
Я закрыла глаза, силясь не застонать от разочарования. Неприятный тип этот Уотс.
- Сегодня мы раздадим вам новые указания на следующие сорок восемь часов. Стойте, - послышались помехи.
Я перевела взгляд на Тома. Он сжал кулаки до такой степени, что костяшки побелели.
- Сначала, - продолжил говорить Уотсон после нескольких секунд молчания. - Мы подведем прошлые итоги.
Я выдохнула, подобрав ноги к груди. Весь этот монолог угрожал затянуться на неопределённое время.
- За каждый выполненный пункт предписаний вы получаете по тридцать баллов, - Уотсон откашлялся. - Задания были таковы: знакомство, разговор о прошлом и обсуждение эксперимента, - наступила небольшая тишина, после которой мужчина продолжил более снисходительно. - Вы обманули нас, заверив, что не знаете друг друга. Но эксперимент вас прощает. Отныне вы ничего не скрываете от нас. Если нарушите - почувствуете на себе гнев института.
Я почувствовала, что Том весь сжался около меня.
- Вы увидите полученные баллы на экране, висящем в этой комнате. А теперь преступим к новым указаниям. Встаньте со своих мест, пройдите в центр комнаты и возьмите конверты.
Я первая поднялась и подошла к конвертам, лежащим на полу. Я чуть нагнула корпус, чтобы взять письмо с надписью «Для Норы». Почерк выглядел незнакомым, так что я была уверенна, что его писал не Адамс. Разочарование затопило меня, ведь он был единственным, чьи слова и мысли не содержали какого-то скрытого злого умысла.
«Ты уже поняла, что письмо не от мистера Адамса. Я не буду тебе называть себя, но ты со стопроцентной вероятностью отгадаешь моё имя в конце. Но не будем отвлекаться.