- Зачем это тут? - мой голос эхом отразился от стен.
Уокер ответил мне откуда-то из-за стеллажей.
- Это на случай наводнений, - объяснил он. - Никто не хочет повторения того маленького апокалипсиса.
Я подняла бровь.
- Но мы же находимся в самом центре Пангеи. Какие наводнения?
- Я не знаю, - просто ответил парень, продолжая в чём-то копошиться.
- Вот на это могу ответить я, - раздавшийся голос заставил меня похолодеть.
Маркес. Моё сердце часто-часто забилось.
Повисла тишина. Я боялась двигаться.
Я молилась, чтобы с Уокером всё было в порядке.
Вдруг раздался удар, а за ним ещё и ещё.
Я не могла считать. Я не могла идти. Я не могла двигаться.
Страх сковал всё моё тело.
Шум драки продолжался недолго: вскоре я услышала шаги.
Сначала появился Джон с разбитыми губой и бровью, подволакивая ногу, а за ним Том... с пистолетом и в военной форме.
Несколько шагов они проделали вместе, а потом Маркес ткнул Уокера в спину оружием и что-то прошептал на ухо.
Джон стал стремительно приближаться ко мне. Я не двигалась. Я видела, что каждый шаг ему давался не просто.
Всё моё внимание было приковано к нему.
Но не дойдя до меня нескольких шагов, Уокер одними губами произнёс слово «прости» и собрав всю силу, он обернулся и прыгнул на Маркеса.
А то, что было дальше, слилось для меня в один большой кошмар. Выстрел. Мой крик. Падение Джона. Казалось это произошло за одно мгновение.
По моим щекам начали скатываться слёзы.
Маркес приблизился ко мне, противно ухмыляясь.
- Попробуй только не послушаться моего приказа, иначе, - он погрозил мне пальцем с ухмылкой. - Разделишь его судьбу.
Глава 40. Оставаясь рядом.
Я, вся одетая в чёрное, с большими красными глазами от слёз, заходила в свою новую комнату.
Маленькая кровать, небольшое окошко и белый цвет. Везде всё было белым. Я на секунду закрыла глаза. Свет слепил меня.
- Проходи и раскладывай свои вещи, - голос тёти Анджелы в этот день был менее язвительным, чем обычно. - Потом позовёшь.
С этими словами она вышла за дверь, а я осталась одна. Наедине со своими мыслями и белым цветом.
Мама с папой погибли. Слеза скатилась вниз по моей щеке. Я была одна. Я осталась совсем одна.
Прошло несколько минут, но я так и не сдвинулась с места. Всё это время я рассматривала свои руки. Маленькие, холодные детские ручонки. Холоднее моего сердца, холоднее океана, холоднее айсбергов.
Вдруг я услышала скрип двери: в проёме показалась мордочка щенка. Чёрное маленькое животное заинтересованно смотрело в мою сторону.
При других обстоятельствах я бы погладила его, но сейчас... Сейчас меня бы кто-нибудь погладил.
Щенок, недолго думая, стал крадучись пробираться ко мне. Его маленькие шажочки были такими нелепыми и неловкими, что он сразу же напомнил мне себя.
Такая неловкая, я была предметом постоянных шуток со стороны родителей. Они говорили, что я их личный непутёвыш.
От этого воспоминания обжигающие слёзы побежали по моим щекам интенсивнее.
У меня внутри, будто разлили чашу с грустью и печалью. И пока я их не соберу в слёзы и не поплачу вдоволь, легче мне не станет. Но сколько бы я ни плакала, лучше не становилось. Моё состояние только ухудшалось.
Этот пёс уже успел подобраться к моим ногам и теперь тихонечко толкал меня своей лапкой. Он смотрел на меня своими большими глазами и в них, почему-то, я видела отражение своей боли.
Я опустила голову, попутно захлёбывая сопли. Слёзы текли непрерывным потоком, превращаясь в очередную истерику.
Щенок стал тыкаться в меня лбом и чуть поскуливать. Я отодвинула его ногой в сторону.
Он не мог чувствовать того же, что ощущала я. А именно пустоту. Сейчас моё сердце представляло собой чёрную дыру, которая засасывала своего обладателя в тартарары.
Животное упало от моего пинка, но потом поднялось и снова пошлёпало в мою сторону. Он присел подле меня и опять начал жалобно скулить.
- Отойди, - первое слово, которое я произнесла за эти несколько дней. - Этой комнаты хватит на боль лишь одного.
Слёзы уже намочили воротничок моего платья, а сама я всхлипывала каждые несколько секунд.
А это чёрное существо будто не понимало меня: он уткнулся мне своим мокрым носом в ногу и протяжно поскуливал, будто он понимал меня, будто боль для него не была пустым звуком.
Его настойчивость вкупе с сожалением очаровали меня.
Я протянула к нему свои холодные ручки и посадила к себе на колени.
Он окутал меня своим теплом, даря недолгое спокойствие.
- Ты представляешь, пёся, - я всхлипнула. - Я осталась совсем одна.
Мой шёпот в тишине звучал оглушительно.
- Представляешь? Одна одинёшенька в этой белой комнате.