Сходя с лестницы, батюшка покосился на Рязанова, потом на Марью Николавну и, вздохнув, сказал: «Грехи!»
Едва успели они отойти от крыльца, как Марья Николавна, поравнявшись с Рязановым, начала его спрашивать:
— Где же вы вчера целый день пропадали? Что же я вас не видала?
— Марья Николавна! — крикнул сзади батюшка.
Она оглянулась. Батюшка прищурил один глаз и, подняв палец кверху, сказал:
— Не доверяйтесь ему — обманет.
Она улыбнулась и опять заговорила с Рязановым.
— А я вчера вас все в саду искала.
Они вышли на улицу.
— Поведения худого, — рассуждал батюшка, идя позади их. — Так и запишем: весьма худого. Гордость, тщеславие, презорство, самомнение, злопомнение… Нехорошо…
Марья Николавна шла, не обращая внимания.
— Господин Рязанов!
Рязанов оглянулся.
— Квоускве тандем, Катилина… Доколе же, однако… По-латыни знаешь? А? как небось не знать. Пациенция ностра… утор, абутор, абути — испытывать, искушать. Худо, брат, садись! А вы, барыня, тово… Вы меня извините!
— Что вы тут городите, — сказал Рязанов, отставая от Марьи Николавны.
— Сшь!
Батюшка взял Рязанова под руку и подморгнул ему на Марью Николавну.
— Не пожелай!.. Понятно? Парень ты, я вижу, хороший, а ведешь себя неисправно. А ты будь поскромней! С чужого коня, знаешь? — середь грязи долой. Согрешил, ну, и кончено дело. Та́ците![64] Сшь. И прииде Самсон в Газу, и нечего тут разговаривать.
— И шли бы вы лучше спать, — сказал Рязанов.
— И пойду. Захмелел… Что ж с меня взять, с пьяного попа? Мы люди неученые.
— Прощайте, батюшка, — сказала Марья Николавна, останавливаясь у церкви.
— Прощайте, сударыня! Вы меня извините, бога ради. А тебе… — Батюшка обратился к Рязанову, — тебе не простится. Мне все простится, а тебе нет. Вовек не простится. Нельзя. Никак невозможно простить, потому этого презорства в тебе много. Вот что. Адью!
Батюшка сделал ручкой и запер за собой калитку.
Расставшись с батюшкою, они долго шли рядом и оба молчали. Тропинка, по которой они шли, вывела их к мельнице. Запертая по случаю праздника, вода глухо шумела внизу, пробираясь сквозь щели затвора; в пруде полоскались утки. Перебравшись через плотину, они очутились по ту сторону реки, на песчаном берегу, в кустарнике. Высоко стоящее солнце жарко палило широкие заливные луга, усеянные зелеными кочками, и темные, подернутые зеленою плесенью воды; сквозь прозрачно-волнующийся воздух четко виднелся противоположный гористый берег, густо заросший мелким лесом и залитый ярким полуденным светом. Марья Николавна остановилась в кустах и села на траву. Рязанов тоже сел.
— Славно как здесь, — сказала она, усаживаясь в тени.
Рязанов опустился на один локоть и посмотрел вокруг. Марья Николавна подумала и улыбнулась.
— Как это странно, — сказала она, — что меня все это теперь только забавляет. Право. И этот поп. Прелесть как весело!
Она повернулась к воде, ярко блиставшей между кустов, и жадно потянула в себя свежий воздух.
— Хорошо здесь, — повторила она, — прохладно; а там, видите, на горе какой жар? Деревья-то. Видите, как они стоят и не шевелятся? Их совсем сварило зноем. А?
— Вижу.
— И трава вся красная… — прищуриваясь, говорила она. — Мелкая травка… а там точно лысина на бугре. Вон лошадь в орешнике. Видите, пегая лошадь стоит? И ей, бедной, тоже тяжко… Хорошо бы теперь, — помолчав, продолжала она, — хорошо бы, знаете что? на лодке уехать туда вверх по реке; заехать подальше и притаиться в камышах. Тихо там как!.. А? Поедемте, — вдруг сказала она, решительно вставая.
— Что это вам вздумалось? Да и лодка-то рассохлась, течет.
— Так что ж такое?
— Намочитесь.
— Вот еще! Велика важность.
— Как хотите.
— Мы вот что сделаем: заедем туда, за острова, и пустим лодку по течению; пусть она несет нас куда хочет.
— Да ведь дальше плотины не уедем. Опять сюда же нас принесет.
— А впрочем… — сообразив, сказала она, — впрочем, в самом деле уж это я что-то очень… расфантазировалась. Пойдемте! Домой пора. Но мне все-таки весело, — начала она опять, когда они прошли через плотину, — мне сегодня как-то особенно легко. Мне хочется со всеми помириться, простить всем моим врагам. Ведь можно? Как вы думаете? Только на один день заключить временное перемирие? на один день? а? Ведь можно?