Метафоричность рассказа окончательно разрушается в конце произведения, когда автор предлагает читателю незамысловатый дешифратор своего замысла: «Какая нравственная цель этой сказки? Поставьте слово порок вместо черта — и все разгадано». Дьявол оказался неспособным осчастливить главного героя, ведь писатель, будучи глашатаем среднего класса — служилых дворян, провинциальных помещиков, чиновников, купцов, мещан, — не верил в случайный успех. Именно поэтому его Мефистофель замечает: «Не моя вина,<...> что ты всегда нуждаешься в деньгах. Расчет, бережливость, приличное употребление богатства, все это по части нравственной — а моя часть телесная, и я не мешаюсь в распоряжение твоих страстей. Чтоб распорядиться деньгами, надобно более ума, нежели чтоб приобресть их».
Еще более традиционными, на первый взгляд, могут показаться «Невероятные небылицы, или Путешествие к средоточию Земли». В упомянутой повести писатель обращается к хорошо известному мифологическому мотиву катабасиса — сошествия в ад, — определенным образом модифицированному под влиянием технологической эпохи. При этом очевидным является наследование автором сатирико-фантастической традиции Дж. Свифта, чей знаменитый Гулливер посетил ряд стран, каждая из которых выступила своеобразным метафорическом воплощением того или иного аспекта существования общества. Примечательно, что в белорусской литературе аналогичный подход к осмыслению мотива инфернального путешествия продемонстрировал Янка Сипаков в своей повести «Блуканне па шшасвеце» (1994).
Ф. Булгарин же, моделируя на страницах своего текста три кардинально различных социума, представляет свою собственную концепцию просвещенного общества как явления процессуального: «...первая полоса, или Игноранция, означает совершенное невежество; вторая полоса, или Скотиния, полуобразованность, полуученость, что гораздо хуже невежества, а третья полоса, или Светония, истинное просвещение, делающее людей добрыми, благонамеренными, смирными, скромными и честными». Особенностями данного произведения выступают также подчеркнутая натуралистичность повествования, стремление научно обосновать саму возможность подземных странствий на основании еще не опровергнутой на то время гипотезы о полой структуре Земли. Последнее вкупе с рядом схожих сюжетных решений, в свою очередь, объединяет повесть Ф. Булгарина со знаменитым романом Ж. Верна «Путешествие к центру Земли», к слову, вышедшим в свет через целых 40 лет после появления российского текста.
Самой же удачной с художественной точки зрения является утопия писателя «Правдоподобные небылицы, или Путешествие по миру в XXIX веке», которая считается первым в истории российской литературы описанием путешествия во времени. Подобный мотив помогает автору по-новому раскрыть свой любимый прием сопоставления прошлого и современного («Сцена из частной жизни, в 2028 году, от Рождества Христова» (1828), «Иван Иванович Выжигин» (1839), «Две противоположности» (1843) и др.), придает повествованию черты футурологического прогноза. Кроме того, именно в «правдоподобных небылицах» Ф. Булгарин сумел наиболее полно и последовательно изложить всю сложную парадигму своих морально-этических, общественно-политических, научных и экономических взглядов.
Для успешной репрезентации такой комплексной задачи писатель обращается к двум различным литературным формам: античному диалогу и развернутому рассказу. Беседа философско-полемического характера служит толчком для развития действия внутри каждого темпорального среза. Так, в «режиме реального времени» главный герой диспутирует с товарищем по поводу гипотетических пределов совершенства человеческого общества. После совершенного персонажем перемещения основным сюжетным стержнем становится его разговор с Профессором. Данный подход придает тексту ярковыраженное публицистическое звучание в духе платоновских трактатов или «Города Солнца» Т. Кампанеллы. При этом автор стремится к стилизации своего произведения в жанре хождения с характерным для данной литературной разновидности акцентом на экзотичности, фантастичности рассказа. Поставленной задаче способствует также соответствующая форма передачи действия: в финале «Путешествие...» оказывается случайно найденной анонимной рукописью, продолжение которой написано на неизвестном языке и требует надлежащего перевода и толкования.