Кристаллический лес всё ещё окружал их, и пока они взбирались по склонам гор, отдельные кристаллы становились всё выше и выше. Вскоре, последние возвышались прямо над головами путников, стволы их были толщиной с талию гиганта. Вок обратил внимание, что ветви начинают отходить от стволов как раз над их головами. Как и в любом лесу Фаэруна, создавалось впечатление открытого пространства на уровне земли, с прикрывающим пологом сверху. Единственное отличие, заметил Вок, было в том, что вместо упавших веток и увядающей листвы здесь были зубчатые осколки стекловидного камня и крупная крошка, покрывавшая землю наподобие снега. Выглядело красиво, но наступать на это он опасался.
Прошло немало времени, когда Вок прервал молчание.
— Нам нужно поскорее найти укрытие, — сказал он, добавив, — хотя, здесь ничто особо привлекательно и не выглядит. — Он не мог скрыть раздражения в голосе. Камбион знал, что их отдых будет куда менее приятным без удобств его волшебного дворца. Он злился на себя, что не подумал об этом заранее.
Ещё один результат чересчур большой доверчивости, вздохнул он.
— Это может выйти нам боком, — сказал Засиан. — Без отдыха у нас обоих будут трудности с восстановлением магических сил.
Они тяжело брели вперёд, тщетно выискивая хоть какое-нибудь место, где можно отдохнуть от обжигающей земли и невыносимо горячего воздуха. Несмотря на магическую защиту колец, что носили оба, полудемон чувствовал, как силы покидают его. Он насквозь промок от пота, во рту пересохло, нос и глаза жёг едкий воздух. Всюду пахло горелым. Его тошнило от этого.
Вок понял, что на Плане Огня не существует смены дня и ночи. Небо оставалось таким же мутно-оранжевым с примесью серого и чёрного, бесконечные ряды дымчатых облаков висели над головой и отражали свет миллионов пылающих пожаров. Он не имел представления, сколько они уже блуждают с момента их извлечения самих себя из пространственного дворца. Однако Каанир чувствовал, что устал.
— Нам придется сделать привал, — наконец объявил камбион. Он остановился и оперся на обнаженный участок скалы, выступавший из крутого склона, тянущегося вдоль тропы. — Хватит на сегодня, — добавил он.
— Здесь негде укрыться, — возразил Засиан. — Может быть, следующий мост подойдет нам.
— Да, отличная мысль, — сказал Вок и рассмеялся, не испытывая впрочем при этом веселья. — Мы можем спрятаться под ним как тролли.
— Ты предпочитаешь расположиться прямо тут? — спросил жрец надменно. — Без какой-либо защиты? На открытом пространстве? На милость бесконечной трижды проклятой жаре?! — закричал он со злостью. Он бросил свои вещи на землю, а когда они начали дымиться, снова поднял их. — Вот видишь? — вскрикнул он, яростно сбивая пламя с подпаленной сумки. — У нас не получится сделать тут привал! Всё превратиться в пепел за несколько секунд.
Вок вздохнул. Он был слишком измотан, чтобы злиться на слова жреца. Полудемон знал, что Засиан прав, и, что он сам виноват.
— Знаешь, это так необычно, — наконец сказал он, — что ты не тычешь в меня пальцем и не орешь, как большинство из твоего вида. Последователь Бэйна, который не хватается за любую возможность унизить и осудить? Почему это ты такой уравновешенный?
Засиан посмотрел на Вока с удивлением.
— Какой в этом смысл? — спросил он. — Я служу Темному Лорду для того чтобы преуспеть. Есть вещи поважнее, чем унижать трясущихся неудачников, пугающихся собственной тени. Бэйн будет судить меня по моим заслугам, а не по тому, насколько сильно я кому-нибудь насолил.
— Звучит почти благородно, — сказал Вок, и лукавая усмешка мелькнула на его лице. — Ты уверен, что именно этого требует от тебя Бэйн?
— Многие бэйниты и вправду ищут любую возможность унизить тех, кто их окружает, чтобы выглядеть более могущественными. Я считаю, это глупо. Они проводят своё время, крутясь вокруг горы, выискивая кого бы столкнуть, вместо того, чтобы прокладывать себе путь к её вершине.
Камбион пробормотал что-то в признание мудрости своего напарника.
— Это не значит, что я не поставлю выскочку на место, если будет нужно. У меня мало терпения к тем, кто заслуживает наказания, но я не вижу смысла губить талант. Есть разница между проявлением власти и ревностными попытками наказать честолюбие.