Житие этих людей странное - кожаные чумы, скитания, едят сырую рыбу, младенцев возят в корчажках, присыпав тертыми гнилушками. И сосать им дают не жвачку в тряпочке, а кусок сырого мяса.
Но прошел страх, понравились Нилу лесные люди. Зовутся эвены, уважают собак. Правильные люди, стариков слушают. И одежда хорошая, меховая. Легкая и удобная в тепло и мороз. А свыкнешься, то и рыба сырая, если мороженая, вкусом коровье мясо напоминает.
Привык Нил, ел и сырое и сушеное мясо.
Ел лесные саранки и ягоды, грибы, что растут здесь, чистые, ровно детки, без единого червяка. Эвены их есть не желают. Друг - тоже. Нил варил их себе одному.
Но что за еда в одиночестве?.. Без соли?..
Не будь Друга, сошелся бы Нил с шаманом. Очень был умственный мужик. К Нилу ходил, о травках лекарственных разговаривал. Но действовал он больше камланием - страхом вышибал хвори!
Нил посмеивался: не так, не так надо. Но и завидовал: работы пустяк, а платят хорошо, оленей, шкуры дают.
Да и лечить хотелось Нилу, привык… Об этом говорил с Другом. И - помогло несчастье. Шаман, леча девицу, полез в дымовую отдушину изображать злого духа и упал оттуда. Он сломал ноги и отшиб печенку. Нил лечил его, и шаман, помирая, велел старикам считать Нила шаманом.
Друг тоже нашептывал.
Теперь колотил в бубен и плясал Нил, после давал пить хворым травяные настои. Когда эвены потребовали полетов Нила за духами и лазанья в дымоход, Нил поговорил с Другом. И теперь Нил бил в бубен, а плясал и головы задуривал Друг.
Появились олени, тридцать, пришлось принять на себя грех, женился - хозяйство! Взял старуху, чтобы все умела. Но сам жил с Другом в отдельном чуме.
Совсем хорошая жизнь, кабы не комары. Стойбище росло, ребятишки были здоровые.
От такой удачной жизни надо бы с Другом петь песни. (Друг умный, он быстро научится петь.) Но и горевал Нил: шаманство - бесовское действо!
Отказаться?.. Но шаман его просил - пляши!.. И правда, отчего не сплясать, ежели добрые люди требуют? Но это дело обманное… А почему и не обмануть человека, если ему этого хочется?.. Друг утверждал, что так всем будет лучше.
Шаман… Сам он верил и не верил в бубен. Спросил его как-то Нил, а тот отвечал ему так:
- Мы не верим, мы боимся.
- Чего?
- Тайгу боимся, амикана (медведя), плохих людей.
Понятно. Как не бояться: тайга!.. Страшновато, хотя и не каторга. А если разобраться, то вообще жить временами не худо - еда имеется, Друг есть. И какой!
Учился Нил выть и в бубен бить. Друг во вкус вошел - летал, плясал, даже чудеса творил. Так, по малости: то зуб кому из железа поставит, то стекло в глаз сунет - и все видно.
Дело пошло. Нилу сделали парку из соболя, упряжь бисером расшили. Но главное - удалось построить передвижную баньку. Друг придумал сделать ее разборной. Воду грели в корчаге. Нил мылся и даже парился.
И все же страшное это камланье, особенно последнее. Чум большой, в нем очаг и все, что положено. Урке, вход.
И дымоход широкий, будто окно. Принесли больного Ильнеаута, что в воду зимой угодил. Теперь он чах, один скелет остался. А хороший охотник. И хотя не страшно за жену и детей: их сообща прокормят, но все равно жаль охотника. Жинка ему иглой грудь вышивала - лечила, - брусники давала. Не помогло, травы тоже не помогли.
Нил к нему приходил и спрашивал, что и где болит. Друг велел ухом слушать - и Нил слушал: хрипела грудь. Чахотка!
Надо плясать.
Собрался весь род - сидят ветхие старики, лежит хворый. Дрожит, ему страшно.
Что же, от хорошего камланья, бывает, и помирают люди - у шамана случалось. И бьет в бубен Нил, страшно Друг пляшет. Будто огонь!
Нил в тугой бубен колотит, скачет. Друг пускает то искры, то дым. То обернется медведем, то сажей мажет всех подряд.
Здорово работали оба. Только знает Нил: здесь камланье и травы не годятся, надежда в другом: вскакивает Друг прямо в больного, в нем исчезает, начинает болезнь вытягивать. Невозможно понять как, но вытягивает. Из него вот простуду вытянул. Большое это чудо (было и другое).
Нил притворяется, что Друг - это Злой Дух. Теперь он Друга будет выгонять. Час бьет в бубен, второй, третий… Больной глаза закатил, а в нем Друг ходит и лечит, ходит и лечит.
Третий час… Нил совсем обессилел, дыханье заходится. Наконец выходит Друг, а с ним болезнь. Хотя человек еще этого не знает. Друг очень усталый. Вылетая, он дает круг, пускает дым - и фьюить в дымоход. Нет Друга!.. Исчез Злой Дух!.. «А вдруг совсем?» - пугается Нил.
Но Друг ждет в чуме. Оба они устали.
- Выздоровеет? - спрашивает Нил, и Друг отвечает, что в этом уверен. - Жить будет? - суматошится Нил.