Месье Уайльд, все-таки приняв его за пьяного или сумасшедшего, пошатываясь, ретировался. Хорошенькая администраторша (плоть остается плотью, пунцовое жало остается l'aiguillon rouge, и моя любовь не стала бы ревновать) снова принялась подавать ему знаки. Он встал и подошел к стойке. Гостиница в Стрезе была закрыта на ремонт после пожара. Mais (приподнят симпатичный указательный пальчик)…
Всю свою жизнь, отдадим ему должное, наш Персон испытывал странное чувство, знакомое трем знаменитым богословам и двум второстепенным поэтам, присутствия позади, за его плечом, большого, куда более мудрого, чем он, спокойного и сильного незнакомца, нравственно его превосходящего. Это и был, в сущности, его главный «теневой спутник» (критик- клоун нападал на R. за этот эпитет), но когда бы не вышеназванная прозрачная тень, мы бы не стали себя утруждать рассказом о нашем славном Персоне. Еще во время короткой своей пробежки между креслом в холле и этой девушкой, с ее восхитительной шеей, пухлыми губами, длинными ресницами и задрапированными прелестями, Персон отдавал себе отчет, что некто или нечто предупреждает его о необходимости сейчас же покинуть Витт в направлении Вероны, Флоренции, Рима, Таормины, если Стреза для него закрыта. Но он не послушался своей тени и, наверное, по большому счету, был прав. А мы-то думали, что ему еще предстоят годы земного прозябания; мы готовы были даже смахнуть, как перышко, эту девушку в его постель, но, в конце концов, ему решать, ему умирать, если он того захотел.
Mais! (междометие сильнее, чем союз «но» или «однако») у нее для него хорошие новости. Он хотел перебраться на третий этаж, не так ли? Сегодня он может это сделать. Дама с собачкой уезжает после двенадцати. Кстати, весьма занятная история. Оказывается, ее муж присматривал за собаками, пока их хозяева находились в отъезде. Дама, отправляясь в очередное путешествие, обычно брала с собой одного из животных, выбирая из тех, что поменьше и помеланхоличнее. Нынешним утром ее муж позвонил и сказал, что хозяин вернулся раньше, чем предполагалось, и с дикими воплями требовал вернуть своего любимца.
26
Гостиничный carnotzet[21], довольно жалкое место, декорированный в пасторальном стиле, был почти пуст, но назавтра ожидались два больших семейства, а также должен или был бы должен появиться (складки глагольного времени пребывают в полном беспорядке по отношению к наблюдаемому нами пространству) очень милый маленький ручеек немцев во второй, более дешевой половине августа. Незнакомая толстуха в фольклорном костюме, выставляющем напоказ изрядное количество кремового бюста, сменила младшего из двух официантов, и черный синяк оттенял левый глаз угрюмого метрдотеля. Нашему Персону предстояло перебраться в 313 номер сразу после обеда; он отметил предстоящее событие, выпив умеренную дозу Кровавого Ивана (водка с томатным соком) перед гороховым супом, бутылкой рейнвейна со свининой (загримированной под «телячьи котлетки») и двойным коньяком с кофе. Месье Уайльд смотрел в другую сторону, пока спятивший или накачавшийся наркотиками американец проходил мимо его столика.
Комната была в точности такой, какая требовалась или потребуется (опять путаница с временами!) для свидания с нею. Кровать в левом ближнем углу стояла аккуратно покрытая попоной, и горничная, которая вскоре постучит или может постучать перед тем, как войти, не будет или не должна быть допущена, если соответствующие декорации, все эти двери и кровати, еще сохранятся. На прикроватном столике не начатая пачка сигарет и дорожный будильник соседствовали с нарядно завернутой коробкой, содержавшей зеленую статуэтку лыжницы, просвечивавшую сквозь двойную обертку. Маленький коврик у кровати, того же бледно-голубого цвета, что и покрывало, был все еще подоткнут под ночной столик, но поскольку она заранее отказалась (чопорная! капризная!) остаться до рассвета, то не увидит, так никогда и не увидит этот маленький смиренный коврик, верный своему долгу встретить первый солнечный зайчик и принять прикосновение заклеенных пластырем пальцев ноги нашего героя. Букет из васильков и колокольчиков (их разноголосые оттенки затеяли любовную ссору) был поставлен либо помощником управляющего, уважавшим чувства, либо самим Персоном в вазочку на комоде рядом с неряшливо брошенным галстуком, являвшим третью разновидность голубизны, но другого материала и фасона («шелковый шалопай»). Смесь брюссельской капусты и картофельного пюре, живописно перемешанную с розоватым мясом, удалось бы разглядеть, если как следует настроить фокус, совершающую энергичные пертурбации в пищеварительных недрах Персона, а также различить в этом месиве комков и слизи две или три яблочные косточки — жалкие остатки предыдущей трапезы. Его сердце, вылепленное в форме слезы, по своим размерам казалось недостаточным для такого детины.