– Ты неправильно меня понял, любимый, – ответила я.
– О Всемогущий Боже! – воскликнул Эмерсон.
– Подумай, – не останавливалась я. – Царь Египта – будь то мужчина или женщина – был божественным, потомком бога, но я не сомневаюсь, что древние египтяне следовали тому же несправедливому двойному стандарту, который царит сегодня. Для короля было вполне приемлемо иметь столько наложниц, со сколькими он мог справиться, но простолюдину, вступившему в близкие отношения с королевой, оставалось недолго жить – если только королева не являлась одновременно королём, и таким образом могла защитить своего любимого! Как только защита исчезла, грешник встретил судьбу, предписанную нарушителям религиозного и государственного права. Но – и это, я думаю, является убедительным аргументом... как бы поточнее выразить...
– Конечно! – воскликнула Нефрет. – На него упала тень её божественности!
– Безусловно, – произнёс Рамзес с неповторимой интонацией, – можно выразиться и так.
– Очень правильный способ выразить это, – благодарно кивнула я Нефрет. – Эти отношения наполнили его физические останки определённой святостью; они не могли быть полностью уничтожены. Однако одновременно они были и прокляты, и именно поэтому Тутмос удалил Тетишери из места её упокоения, чтобы её не осквернил контакт с ними.
– Точно! – воскликнул Нефрет. – Прекрасно, тётя Амелия! Кто ещё это мог быть, кроме Сенмута?
– Кто ещё? – повторил задумчиво Эмерсон. – Любой из – дайте-ка припомнить – пятисот князей, жрецов и высокопоставленных чиновников, живших в то время. Послушай, Пибоди, ты даже точно не знаешь, когда этот парень умер! Техника мумификации сможет указать дату, так как он не мумифицирован! Пятьсот чёртовых мужчин! А то и все пять тысяч!
– Я полностью согласна с Амелией, – твёрдо сказала Эвелина. – Сенмут – самый логичный кандидат.
Уолтер, открывший рот, снова закрыл его. Не найдя поддержки с его стороны, Эмерсон с надеждой посмотрел на сына.
– Ты следуешь моим рассуждениям, Рамзес?
Невыразительные чёрные глаза Рамзеса переместились с Эвелины на Нефрет, затем на меня.
– Да, отец, следую. Тем не менее, я считаю, что мама привела веские аргументы. Хм-м. Да. В целом я с ней согласен.
Мы отплыли из Александрии тридцатого, и хочу сказать, что приятно было чувствовать морские ветра после сильной апрельской жары в Верхнем Египте. Также было приятно, что несколько здоровых взрослых людей (не говоря уже о Давиде и Нефрет) следили за Рамзесом, вместо того, чтобы нести за него единоличную ответственность. Рамзес на борту корабля – источник неисчислимых опасностей. Эвелина с Уолтером договорились в следующем году снова отправиться с нами; они будут помогать в воспроизведении украшений гробницы: Эвелина – художественных работ, а Уолтер – копирования надписей.
Вскоре после нашего отъезда мы с Эмерсоном как-то прогуливались по палубе, и вдруг я заметила, что нахмуренные брови омрачили гладкую поверхность благородного лба.
– Не стоит так переживать, – принялась убеждать я. – Надеюсь, ты не беспокоишься о гробнице? Риччетти благополучно спрятан в тюремной камере, а его приспешники заключены в тюрьму или сбежали; мисс Мармадьюк останется под присмотром доктора Уиллоуби, пока не оправится от нервного срыва; и после прочитанной тобой нотации Лейла не посмеет снова нам помешать. Ты слишком легко её отпустил, Эмерсон. Женщины всегда знают, как тебя обойти.
– А что бы ты сделала с ней? – отпарировал Эмерсон. – У нас не было ни малейшего доказательства того, что она была замешана в преступлении. Если бы ты не позволила Берте уйти...
– Ты бы поступил точно так же.
– Хм-м, – отозвался Эмерсон.
– И доказать её соучастие было бы сложно. Её преступные сообщницы были – и, если считать Лейлу примером – остаются верны ей. Возможно, – задумчиво продолжала я, – благотворное влияние материнства смягчит её и отвратит от зла к добру.
– Хм-м, – ещё решительнее отозвался Эмерсон.
– В любом случае нам не следует беспокоиться о ней в ближайшем будущем, и гробница находится в максимально возможной безопасности. Абдулла и другие будут тщательно её охранять.
– Об Абдулле я думал, – признался Эмерсон. – Я не сомневаюсь, что и он, и его люди начеку. Но он стареет, Пибоди. Вскоре мне придётся заставить его уйти в отставку, пока он не получил ранение. И не знаю, как это сделать, не задев его чувства.
– Если заменить его одним из его сыновей…
– Все они неплохи, но ни у одного нет необходимых лидерских качеств. Я подумывал об обучении Давида, чтобы тот занял его место.